— Но поверь же мне, Виола, деточка. Я желаю тебе только добра.
Виолу тряс озноб. Слова тетки отскакивали, как горошины. В ее мыслях был только Никос.
Верь мне.
— Я здесь больше не выдержу. Я должна что-то делать. Ты знаешь, где полицейский участок?
— Уж не собираешься ли ты навещать парня в тюрьме? — По шее Бригитты пошли красные пятна. Она надеялась, что сумеет наконец образумить Виолу. А вместо этого, похоже, ее племянница только еще глубже лезет в неприятности.
— Еще неизвестно, арестован ли он. Его пригласили просто для беседы.
— Это ведь одно и то же.
Виола схватила сумочку и пошла к двери. Бригитта вынесла приговор Никосу, не дав ему шанса оправдаться. Она не останется со своей тетушкой в одних стенах ни одной минутой дольше.
— Пожалуйста, закрой дверь за собой, когда уйдешь. — И Виола покинула номер.
Бригитта разрыдалась.
— Что это значит: его здесь больше нет? — Виола была вне себя.
Сотрудник полиции невозмутимо взирал на нее.
— Это значит, что его тут больше нет. Его отправили в тюрьму, на материк.
— Но ведь с ним же хотели только поговорить! Во всяком случае, так мне сказали ваши коллеги, когда забирали его.
— Ну, значит, за это время вышло иначе.
— Подозрение в краже подтвердилось?
Полицейский неопределенно пожал плечами. Разговор нагонял на него скуку.
— Тогда скажите мне название тюрьмы, куда его отправили. У меня его вещи. Я отослала бы их ему.
— Сожалею, не имею права разглашать.
Виола была на грани отчаяния. Вот уж точно слова не вытянешь!
— Как зовут его адвоката? Где мне его найти?
— Это я тоже не уполномочен разглашать.
— Господи, да он вовсе не преступник! Никосу точно бы хотелось, чтобы я узнала его адрес.
Полицейский в очередной раз пожал плечами. Виола молча смотрела на него. Безнадежно. Не добьешься от него ничего. Она грустно побрела к двери. И уже было взялась за ручку, как полицейский вдруг сам заговорил с ней:
— Вы Виола Аурес?
— Да, я с самого начала сказала.
— Ваш друг оставил для вас письмо.
— О!
Сердце ее от радости подпрыгнуло. Она взяла из рук полицейского конверт. Едва справившись с собой, чтобы тут же его не открыть, пошла из участка. Не годится читать строки, которые Никос написал только для нее, на глазах у полиции.
Завернула за угол. Ни души. Она разорвала конверт.
Виола, любимая, эти дни были самыми прекрасными в моей жизни…
Она громко всхлипнула, и прижала кулак ко рту, чтобы не разрыдаться вслух.
…я благодарю тебя за каждую минуту, которую смог провести с тобой. Никогда я не забуду тебя. Но мы оба знали, что наша любовь не предназначалась для вечности. С самого начала ей был дан очень короткий срок. Как бы мне хотелось еще один последний раз обнять тебя. Еще один-единственный раз сделать тебя счастливой. Судьба пожелала иначе.
Никос.
Листок дрожал в ее руках, пока она читала. Она сложила письмо несколько раз, чтобы оно могло поместиться в портмоне. Грудь ее разрывалась от горечи и боли, но она расправила плечи и вышла на улицу. Сияющее солнце показалось ей враждебным — так оно ее ослепило. Она яростно напялила на нос темные очки. Неторопливых прохожих вокруг она не замечала. Вернулась в отель кратчайшим путем. Глаза горели, голова раскалывалась.
Никос ее бросил. Она никогда его больше не увидит.
Как она только могла быть такой дурой? Она ему верила… Все красноречиво свидетельствовало против него, тем не менее в его невиновности она была уверена.
И прежде всего в его любви.
Она вошла в отель и поспешила в свой номер. К ее облегчению, он был пуст. Тетка оставила ее в покое. Виола подошла к кровати, на которой они еще утром лежали с Никосом. Будто и не было ничего. Горничная поработала на славу.
Виола вытащила из шкафа чемодан и начала собираться. Больше ничто не удерживает ее на Корфу. Она приехала сюда, чтобы преодолеть смерть Христиана. Судьба подсунула ей Никоса. Как-нибудь она переживет и это.
Вдруг опять накатила дурнота. Со всех ног она побежала в ванную.
Глава 12
Через десять дней Виола сидела в приемной своего врача. Между мамашей с чихающим парнишкой школьного возраста и особой лет тридцати с прострелом.
— Только представьте себе. Стою я и стригу мою клиентку, как вдруг хрусь. И все! Скрючило, как складной ножик! Не согнуться, не разогнуться.