Толпа вокруг восторженно зашипела. А собеседница задумчиво проговорила:
— Думаеш-шь Им понравитьс-ся? Думаеш-шь это дитя выдерж-жит?
— Уз-з-знаем, — сладостно протянуло существо.
В следующий миг Анна, всё это время с замершим сердцем слушающая разговор, почувствовала на своём плече снова стальную хватку. Её вновь потащили куда-то, но в этот раз девочка решила если не кричать, так хоть пытаться вырваться. Существо тут же дёрнуло её и зашипело угрожающе:
— Ус-спокойс-ся! А то я верну тебя на с-совет и отдам на с-съедение.
Анну это убедило, но ненадолго. Вскоре она вновь запаниковала, но они уже стали останавливаться. Здесь было холоднее, хотя тьма и так пробирала до костей. Но именно здесь, даже без возможности видеть, девочка почувствовала, что скользкий холод пробираться под кожу и оседает там.
— Ты будеш-шь благодарна, — уверенно, но отдалённо-печально, сказало принёсшее её сюда существо, — Ес-сли выж-живеш-шь.
И Анна осталась в тишине, темноте и холоде. Долгое время ничего не происходило и тогда девочка решила поплыть обратно, пока есть силы, то наткнулась на склизкую стену. Она ткнулась влево и вправо, но там было тоже самое. Путь был лишь вперёд и Анна, мысленно вздохнув, поплыла. Она не помнила сколько плыла, но, когда во кромешной тьме она увидела немного света — её счастью не было предела. Однако это счастье лопнуло, будто бутыль, и осталась лишь острые осколки паники и животного страха. В свете неизвестных девочке водорослей плавали существа. Но это были не русалки, а огромные рыбины, размером с акул. У каждой была своя чешуя, сверкающая в свете водорослей разными цветами. Тут были и цвета травы, и цвета рассвета, и цвета моря, и даже чешуя, схожая с полевыми цветами. Но, несмотря на чудесную окраску, рыбины всё равно пугали. Анна замерла, тихо молясь Богам, чтобы её не заметили, однако рыбины уже стали приближаться к ней. Они закружили вокруг и в голове девочки зазвучал хор голосов. Они звучали в одно мгновение, но пленница, к своему ужасу, разбирала каждое слово.
— Прекрасна… юна… невинна… глаза…голубые…море…лицо…дитя…да-а-а.
И в следующий миг Анну пронзила боль в бёдрах. Острые зубы-кинжалы впились прямо в её тело и теперь держали в тисках. Она перестала чувствовать ноги, затем бёдра, затем боль пронзила желудок, поднимаясь всё выше и добираясь к шее и голове. Боль сводила с ума. Девочка уже не понимала, где хуже, где она чувствует, где она существует. Болело всё и разом и, не в силах терпеть, Анна стала вновь отключаться. Её окружила тьма, но теперь уже не пугающая, а тёплая и мягкая, как мамины объятия. Девочка вспомнила теплоту маминых рук. Её голос. Её улыбку. Вспомнила запах отца. Его крепкие руки и добрые глаза. Всё это наконец дало ей расслабиться и боль понемногу ушла. А следом в голову пришёл незнакомый прежде голос, но манящий и завораживающий.
— Теперь у тебя будет другая семья. Ведь ты сама стала другой. Только взгляни на себя. Мы прекрасны.
Анна с трудом разлепила глаза и первое, что она поняла: она видит. Теперь темнота стала лишь полутьмой. В этой полутьме теперь можно было различить стены, покрытые водорослями. Медленно переведя взгляд со стен на такой же склизкий пол, девочка наткнулась взглядом на рыбий хвост. Чей-то хвост, покрытый голубой чешуёй, лежал прямо на каменистом полу. Анна попыталась отодвинуться от него, но хвост двинулся вслед за ней. Ничего не понимая или просто не желая понять, девочка вновь пыталась отползти, но не могла отцепиться от непонятной рыбины.
И тогда она поднимала взгляд выше по хвосту и увидела, как хвост, будто пришитый, сливается с её животом и бёдрами. В немом ужасе она стала шептать и её голос казался ей свистящим:
— Ч-что это такое?
И вдруг голос в голове вновь заговорил:
— Это Мы. Наше идеальное слияние. Мы с тобой теперь едины.
— Кто ты? — мысленно обратилась Анна.
— Это не важно. У нас нет имени. Люди дали нам название «русалки», но оно не нравится. Мы — это Мы.
— Что ты хочешь от меня?
— Мы будем манить к себе еду и уносить на дно. Твои голубые глаза и моя голубая чешуя. Мы будем лучшими в этих глубинах.
В страхе, девочке вновь попыталась отплыть от хвоста, но тот не желал отцепляться, как бы сильно она им не шевелила.
— Не пытайся избавиться от меня. Ты ещё не поняла своей удачи.
— Где з-здесь удач-ча? — уже вслух возмутилась Анна и не узнала свой голос.
Он стал шипящим и свистящим, прямо как у тех существ. И дышала она теперь очень странно. При каждом вдохе и выдохе её шею щекотало. Деревянными пальцами девочка ощупала шею и обнаружила две щели. Когда она попыталась засунуть в них пальцы, то одновременно раздался голос: «Не советую», и сама Анна глубоко закашлялась.