После более или менее значительного числа толчков и подергиваний весь снаряд может подойти к другому берегу против того места, где все время стоял рыболов. Само собою разумеется, что при помощи этого снаряда можно передать на другую сторону реки веревку, лодку. По всей вероятности, его можно видоизменить; например, вместо дощечки употреблять наплав в виде лодки или челнока с широким и тяжелым килем и наискось прибитым рулем. В этом случае бечевка может быть привязана за «нос» и за середину челнока-поплавка.
Вооружившись этим нехитрым снарядом, можно, если идти одним берегом, обуживать противоположный с гораздо большим успехом, чем если бы рыболов плыл в лодке и ловил на дорожку или ходовую блесну. «Дощечка», собственно говоря, и выдумана потому, что дорожка вдет следом лодки, которая, конечно, пугает рыбу и заставляет ее отойти в сторону. Водяной же змей дает возможность плыть по середине реки или пруда, между тем как он, т. е. змей, с живцом на хвосте будет идти около прибрежной травы и тростников. Понятно также, что если отпустить змея подальше от лодки и потом подвигаться на ней в известном направлении, подтягивая к себе снаряд, то этими двумя движениями можно заставить его описать вокруг лодки почти сомкнутую кривую. Выгоды «водяного змея» очевидны: соединяя простоту дорожки и других «плавных» способов уженья щуки, он так же мало возбуждает в ней подозрения, как и далеко от берега закинутая мертвая рыбка способом spinning. Надо полагать, что живая рыбка в некоторых случаях, именно на довольно сильном течении, может быть заменена дорожкой, блесной или искусственной рыбкой.
Таким образом, «водяной змей» может быть также причислен к числу плавных способов уженья, к которым принадлежат: ловля на унгу, ловля плавом и уженье на секирку; к плавным же относится ходовая ловля на искусственные приманки: на «дорожку», на «ложку», на искусственных рыбок, а отчасти и самое блеснение, которое, впрочем, чаще производится стоя на месте.
Простейший и вместе самый оригинальный способ ловли щук плавом практикуется на Северной Двине архангельскими рыболовами. Последние ловят щук «на поезду», насаживая большой крючок кистью червей толщиной в кулак. Это уженье ходом на кучу червей в других местностях совершенно неизвестно и вряд ли даже возможно. Всего удачнее бывает такая ловля около Петрова дня и в ясную погоду. Рыболов гребет в лодке вдоль и поперек реки (правильным веслом), постоянно подергивая леску, но так, чтобы при опускании грузило доставало дна. Таким же путем ловят здесь и окуней, только на крючок надевают до десятка червей и притом не за середину, а за головки; на жало же крючка надевается раковая шейка или кусок рыбы. Лов на червей продолжается до заморозков.
Ловля на унгу тоже архангельский способ. Унга — это огромный, согнутый дугой железный или стальной крюк с тяжелым кольцом, напоминающий крюк, употребляемый в приуральских речках для ловли тальменя и щуки (рис. 73, стр. 187), но унга, будучи повешена за кольцо, должна сохранять горизонтальное положение. Насадков служит мертвая рыба, б. ч. крупная сорога (плотва); крюк продевается под кожу от хвоста к голове или же плотва пришивается к нему нитками. Ловят без поплавка и грузила на очень крепкие бечевки, привязанные к прочному «гугалу» (шестику), всегда в ямах и во время жаров — плавом, реже стоя на месте. Насадка должна висеть в горизонтальном положении, вершках в 6 от дна; гугало крепко втыкается в борт лодки. Берут на унгу б. ч. крупные (ямные) щуки. Схватив рыбу, хищница сначала потянет за гугало, затем начинает дергать его, т. е. поворачивать сорогу и укладывать в пасть головою вперед. После 2–3 подергиваний рыболов сильно подсекает и, упершись йогой, тащит щуку как можно скорее, не давая ей ни на мгновение опомниться, иначе она выплюнет крючок из пасти.
Московская ловля щук плавом, завезенная сюда лет 30–40 назад каким-то провинциальным охотником-рыболовом, в общем, по-видимому, мало отличается от ловли на унгу. Только унга заменяется здесь, и, пожалуй, не к лучшему, обыкновенным одиночным английским крючком, задеваемым за спинку. По моему мнению, тройники и снасточки были бы гораздо пригоднее для этой ловли, чем одиночные крючки. В общих чертах она уже была описана (см. «Судак»), а потому можно ограничиться лишь главным.