Амур в наводнение страшен. Затапливаются сенокосы, гибнет застогованное сено и скот, уничтожаются пашни, сносятся дома и мосты, размываются дороги. Бывает, спасение людей не обходится без помощи воинских подразделений и вертолетов… А как много тонет косуль, енотов, лисиц и других диких животных.
Влияние же наводнений на рыб совсем иное. В половодье они используют ранее недоступные пространства, воды густо насыщаются массой органического веществ? Для рыбы большая весенне-летняя вода — благо: резвись себе на просторе, нерестись, нагуливай тело. Кормов на обширных разливах — каких угодно и в полном достатке вода гораздо чище, чем в русле. Рыбаку в половодье нет удачи, а для рыбы это счастье. После многоводных лет ее поголовье многократно возрастает. Особенно когда уровень не прыгает, а спокойно высок и изменяется медленно.
А вот низководье для рыбы настоящая катастрофа: виды, откладывающие икру на растительность, не размножаются месяц, другой, бывает, и совсем нет им для этого условий. И пелагофилы, мечущие икру в толще прогретой воды на ее подъеме, тоже не нерестятся. Тогда у них бесцельно гибнут зрелые продукты размножения, а на следующий год не созревают к нужному сроку. К тому же рыбы не успевают накопить зимних запасов, и пережить полугодовое подледье для них — проблема. Несколько таких низководных сезонов — кстати, для рыбаков весьма добычливых, — и рыбы становится мало.
Но коль уж мы заговорили об отношении рыбы к высоте воды, нужно остановиться и на скорости изменения уровня. Скачки его вверх безопасны: водные обитатели им радуются и рвутся в заливы и протоки, смело выходя на полой, как на праздник.
Снижение же уровня для многих рыб всегда опасно, но когда оно происходит резко — беда неминуема. В первую очередь — для беспечного карася, в реку с тихих мелководий никогда не спешащего, во вторую — для всякой многочисленной «детворы», еще не знающей, как погибельно оказаться в отшнуровавшемся водоемчике.
Тут еще надо иметь в виду, что уход рыбы с разливов к рекам осенью природою как бы запрограммирован. Накопив в достатке жир и гликоген на всю зимовку, изрядно подросшая за лето, рыба привычно скатывается вместе со спокойно убывающей водой к надежной глуби. Крупные, зрелые — амуры, толстолобы, сазаны, верхогляды, лещи — в первых эшелонах, кто поменьше — те попозже. В последнюю очередь мальки. Не спешат лишь рекордсмены по живучести и неприхотливости — караси, ротаны, гольяны… И змееголовы.
Наблюдения за уровнем в Амуре ведутся с 1896 года Хабаровским водомерным постом. Графики водности почти за столетие позволяют делать любопытные выводы, искать какие-то закономерности, прогнозировать… Но прежде всего об упомянутом водомерном посте. Он прост в устройстве: монументальная свая с широким бетонным основанием, закрепленная на дне, а на ней — рейка-шкала с делениями. Отсчет ведется от реперной точки, зафиксированной в незыблемом положении раз и навсегда. И ведется он относительно условного нуля графика — плоскости, расположенной на полметра ниже самого низкого уровня.
«Но Хабаровск зимой, как правило, показывает минусовые отметки», — сразу же подметит внимательный читатель. Да, дает минусовые. И потому, что в 1895 году здесь нуль графика был выбран неудачно: гидрологи еще не знали, как сильно падает вода в Амуре зимой и каким «сухим» в иные лета он бывает.
Графики водности просто и наглядно являют собою сложнейшую, в определенной мере драматичную историю Амура за 90 последних лет.
Поскольку режим осадков у нас сильно различается по годам, очень заметно разнятся и уровни воды в реке. Дождливыми, а стало быть и многоводными, были периоды 1908–1916, 1928–1933, 1951–1954 годов. Промежутки между ними оказались маловодными, и последний из них пришелся на 1974–1979 годы. С 1980 года Амур во власти «мокрого» периода. А закономерность как в этих периодах, так и в колебаниях по годам, почти не просматривается, потому что проблематична она и в режиме осадков. Иные ученые, правда, усматривают некие циклы, якобы связанные с солнечной активностью, но очень уж сложны, непрямодейственны эти связи.
И потому-то гидрометеорологам очень трудно не ошибиться в прогнозах на месяц вперед, а тем более — на год. Ибо уровень воды в Амуре у того же Хабаровска, например, определится временем и количеством осадков в бассейнах Аргуни, Шилки, Зеи, Бурей, Сунгари, Уссури, Тунгуски, не считая Онона, Ингоды, Амазара, Архары, Виры, Биджана и прочих. Совпали дождивые периоды в них — формируется грозный вал воды, растянулись по всему сезону — колебания уровня глаже.
В общей, или усредненной, схеме на главных притоках Амура с весны по осень бывает 5–7 дождевых наводнений с резкими подъемами и спадами, учащающихся в июле — сентябре. Паводковые валы, смещаясь из этих притоков в Амур и сливаясь, подступают к Хабаровску двумя-тремя изрядно растянутыми большими горбами — так они смотрятся на графиках. При 2-метровом уровне вода выходит на самую низкую пойму, через 1,5 метра — заливает обширные пространства средней поймы, а когда около пяти — и высокая пойма оказывается под водой.
Наводнения бывают здесь почти ежегодно, но в «сухие» годы они кратковременны. Средние — при максимальных уровнях 450–550 сантиметров — за 90 лет зафиксированы 18 раз. Характер стихийных бедствий половодья за эти годы принимали 16 раз — когда уровень воды превышал 550 сантиметров. За 6-метровую отметку вода в Амуре у Хабаровска выходила восемь раз. А представьте себе слой воды в 6 метров — это же двухэтажный дом! Это же яроводье!
В графиках водности содержится богатейшая информация. Вот, например, самый низкий уровень водомерный пост Хабаровска отметил в 1921 году — минус 397 сантиметров. И в том же году был зафиксирован летний рекорд — минус 260. Высший летний паводок был в 1897 году — 642 сантиметра. Всего на 8 сантиметров ниже оказались максимальные уровни 1951 и 1959 годов; 625 сантиметров — отметки 1902 и 1984 годов.
А стояли эти паводки от 40 до 120 дней. В многоводном периоде 1951–1964 годов из 30 наводнений 10 были выше 5 метров. Зато с 1933 по 1943 год — 10 лет подряд! — Амур и его система оказались бедственно «сухими».
Но отметка 642 рекордна лишь за время с 1896 года. Гидрологи же установили, что пик наводнения 1872 года был выше на 80 сантиметров — 722! Представьте себе эту стихию! Как много тогда погибло зверей, сколько было человеческих трагедий! И сколько сел смыло начисто… Но вместе с тем какое тогда было приволье для рыбы!
Не менее грандиозные наводнения зафиксированы и в других местах Приамурья. В 1861 году вода у Благовещенска поднялась до 10-метровой отметки. Невиданно высокой она была в тот год на Уссури. Паводок 1872 года напрочь смыл много казачьих станиц, причем так смыл, что уже никто не помышлял об их восстановлении. А ведь места для станиц выбирались бугристые, вроде бы надежно высокие… Разве мог кто подумать, что Амур когда-нибудь и до них дотянется.
Наводнения более всего характерны для Среднего и Нижнего Амура, но к самым его низовьям они сглаживаются вследствие близости моря. Средней многолетней амплитудой колебания уровня в период открытой воды считается 3 метра у Благовещенска, 4–5 — в Малохинганской «трубе», 2,5 — у Хабаровска, 2 метра — под Софийском и один — ниже Тахты. В среднем раз в два года эта амплитуда возрастает двукратно. Максимальными размахами колебания уровня воды в Амуре принято считать:
10—12 метров в Малохинганской «трубе»,
8—10 — у Благовещенска и Хабаровска,
9 метров — у Софийска,
4,5 — у Тахты,
в Зее 6–8 метров,
в Селемдже и Бурее 5–6…
Но что же и как изменило в режиме этой реки водохранилище Зейской ГЭС? И что принесет в него Бурейская? На них уже много нареканий, а зря. Водохранилища летний уровень воды в реках снижают лишь в годы с повышенным и нормальным стоком. Не будь, к примеру, Зейской ГЭС, уровень наводнения 1984 года на Среднем и Нижнем Амуре мог оказаться выше на 40–50 сантиметров, и тогда непоправимых бед было бы в десятки раз больше.