Прямо на моих глазах вампир создал себе новую, временную руку, целиком из крови. Он специально деформировал один из своих пальцев, чтобы тот превратился в клинок, который оказался совсем рядом с моим горлом.
— Не трожь его! — внезапно зазвучал высокий женский голос, полный гнева и тревоги.
Ганиш повернул голову.
Валесса, с серебряным кинжалом в руках.
— Если тронешь его, то обещаю, я тебя убью!
— Не волнуйся, ты, низшая, отправишься за ним следом, — улыбнулся Ганиш, но в тот же миг я ощутил, как он вздрогнул. Самодовольство и радость от предстоящей победы исчезли.
Позади Валессы из мрака показалась другая фигура. Высокий широкоплечий мужчина в слегка странном длинном смокинге и шляпе-цилиндре. Его глаза горели алым во мраке.
— На твоем месте я бы дважды подумал, прежде чем причинить вред моему внуку, — сказал появившийся, и тут уже я не смог сдержать улыбку.
Валесса, которая в тот момент и не заметила его появления, внезапно вздрогнула, повернулась, а затем рухнула на колени, облегченно выдохнув.
— Я-то думала, что сегодня умру, хозяин…
— Не волнуйся, я с этим разберусь, — мягко сказал он ей, похлопав по плечу и пройдя вперед. И с каждым шагом деда Ганиш вздрагивал, словно ожидал удара.
— Не подходи, иначе я его убью! — пригрозил он, и я ощутил острие на своем горле. Дедушка остановился, и даже я ощутил его гнев и жажду крови.
Для меня он всегда был дедом, немного странным, но веселым и заботливым. Мне было сложно воспринимать его как машину для убийства, какой он на самом деле и являлся, но сейчас все было иначе. Себастьян Готхард, Древний, был в ярости.
— Я тебя не боюсь, Готхард! Ты больше не Древний! Я знаю! Ты перестал им быть, превратившись в человека! И сейчас… ты в лучшем случае такой же высший, как и я. Но я провел ритуал. Вся боль и страдания этого места… вся кровь, что есть тут — мои!
Дедушка улыбнулся, и мне от этой жуткой, потусторонней улыбки стало не по себе. Да, я определенно не видел его таким…
— Ты прав. Я больше не древний, и все же... — он сделал шаг, заставивший Ганиша задрожать, а Валессу — охнуть. — Не считай себя ровней мне. Я прожил тысячи лет. Не пару сотен, как ты, а тысячи. У меня больше нет накопленной силы, это так. Но такой червяк, как ты, действительно думает, что накопленная сила — это все, что есть у Древнего?
Голос деда звучал ровно и немного отрешенно, но вместе с тем в нем легко угадывалась издевка.
— Будь ты хоть чуточку умнее, то знал бы, что твой ритуал неполный. Это база, не более.
— Что?.. — опешил Ганиш. — Ты блефуешь… Хочешь сказать, что если я пощажу щенка, то поделишься тайной полноценного Кровавого обряда? Я что, похож на идиота?
— Делиться? Ох, нет. Я неправильно выразился. Я не собираюсь ничего тебе давать, напротив, я только что все забрал.
— Что?..
В этот момент я ощутил, что к горлу больше ничего не приставлено, а Ганиш, зашипев, отпрянул от меня. Я тотчас рухнул лицом в землю, но смог найти в себе силы, чтобы повернуть голову.
Ганиш лишился своей кровавой руки. Она просто превратилась в обычную кровь, как и должна была.
— Что ты сделал?! Как?!
— Хотел бы я сказать, что это будет тебе уроком… Но к покойникам это не относится, — дедушка вновь пошел. Медленно и величественно. — Сегодня ночью ты нанес огромный удар Найткипу. Заставил меня сойти на берег, несмотря на договоренности. Но что ещё более важно, ты чуть не убил моего внука.
То, что происходило дальше, я не видел. В тот момент силы были почти на исходе, и одно лишь то, что я оставался в сознании, было каким-то чудом. Перед тем, как отключиться, я увидел, как Гениш попытался сбежать, а затем до меня донеслись вопли, полные боли и отчаяния.
Что бы с ним не сделал дед, я этой твари точно не завидовал…
Что-ж… раз так, то я наконец-то могу отдохнуть.
Эпилог
Я просыпался несколько раз, но видимо, мое состояние было в тот момент настолько хреновым, что меня насильно загоняли в сон. А может и я сам провалился в него? В любом случае, все это было урывками.
Рядом со мной оказывался то дядя Рол, то Валесса, то они оба. Кажется, я где-то вдали слышал голос Потапа.
А когда наконец смог полноценно прийти в себя, сделал крайне неприятное для себя открытие — у меня, оказывается, морская болезнь. От меня жутко укачало, и я какое-то время даже не пытался сам выбраться из постели. Но сделать это все-таки пришлось.
Я был жутко голоден, и этому не мешала даже тошнота, так что, не став дожидаться, когда меня навестят, я выбрался из постели и не слишком уверенной походкой вышел в коридор. Моя каюта была маленькой, да и само судно, судя по всему, тоже было не огромным галеоном.