— Не понял тебя?
— Сеньор… — с лёгким упрёком покачала головой ведьма. — Уж мне-то вы могли бы довериться.
Довериться? За кого она меня принимает? Тут краем глаза я заметил, как смотрит на меня Жанна: глаза широко распахнуты, рот полуоткрыт…
Неприятно мне стало от этого взгляда. И понимающая ухмылочка старухи Рихо тоже мне совершенно не понравилась.
Было ясно, что если старуха и увидела в моих мозгах что-то необычное, то истолковала она это сообразно своим собственным представлениям.
Сказать ей, что она ошибается и принимает меня за кого-то другого? Но, кажется, к неизвестному «сеньору» она относится вполне благожелательно. А как она отнесётся к Леониду Малярову из Санкт-Петербурга?.. Лучше не рисковать. Надо попробовать как-нибудь вызнать, кто же такой этот «сеньор», и быстро свалить, пока Рихо не разобрала подмены.
Я кашлянул. Изображая задумчивость, покачался на табуретке:
— И это всё, что ты хочешь мне сказать?
— Сеньор, — пробормотала Рихо, пряча глаза, — скажите прежде, что вы хотите узнать…
Я вспомнил какую-то кинокомедию про Ленина, которую смотрел в своей прошлой жизни.
— Много ли тут наших? — спросил я заговорщиским голосом.
Старуха коротко глянула на меня и снова потупилась.
— Немного, — ответила она, — как это ни странно, сеньор, немного.
— Почему? — строго осведомился я.
— Не знаю, сеньор. Вроде бы и многие Его слуги прогнаны, и иноверцев спокойно терпят, и даже некоторые из нас открыто живут, а всё равно наших почти что и нет… Понимаете, сеньор, — продолжила ведьма, беспокойно перебирая руками передник, — тут они больше о земных делах думают, чем о вещах незримых. Радуются жизни, как могут. Больше о любви земной помышляют, чем о Силе, Истине или Ненависти. А дворяне — с теми совсем беда: ничто их, кроме любви и чести своей рыцарской, не беспокоит. Кое-кто вроде б и наш — но больше на словах, чем на деле, сеньор! А большинство — ну чистые выдумщики! Выдумали себе какого-то невидимого Бога, который никаких свойств не имеет, и молятся ему. Я вот думаю: здорово было бы их с католиками перессорить. Так, чтоб друг друга за глотки взяли и не расцепились бы, пока б и те и другие не передохли. Тогда, полагаю, богатый урожай вы б могли собрать, сеньор.
…Я слушал и не понимал: за кого меня принимает эта ведьма? За главу какой-то секты, что ли? Сделав значительное лицо, я сказал:
— Я подумаю над этим. Буду держать связь, — добавил строго. — А ты смотри тут…
Поскольку через деревню проходила только одна дорога, а возвращаться в Эжль мы не собирались, то и вопроса, в какую сторону ехать, не возникло.
Итак, наши кони неторопливо трусили куда-то на запад. За кого меня приняла ведьма — это пусть останется на её совести, а вот с Тибо и так следовало провести Серьёзный Разговор.
— Расскажи-ка мне ещё раз, Тибо, зачем мы поехали в эту страну.
Тибо искоса глянул на меня:
— Господин мой, вы захотели — мы и поехали.
— Это понятно. А вот почему я захотел сюда поехать?
Тибо поёрзал в седле. Потом решил, что, видимо, дешевле будет сказать правду.
— Ну, значит… Жили мы в Марселе. Вы там всё за баронессой де Винье ухаживали. Всяческие стихи ей сочиняли. Другого её ухажёра раз как-то сильно побили… До смерти. А тут как раз новая булла вышла. Ну вы и поехали.
— Какая булла? Про еретиков?
— Ну да.
— И где эти еретики живут?
— Да везде! Весь Лангедок ими кишмя кишит, как муравейник.
Чтобы хоть что-то понять, я попытался применить логику:
— А в Тулузе, значит, собирается христианская армия, чтобы идти воевать с этими еретиками?..
Тибо сделал большие глаза:
— Да нет, что вы!.. Тулуза — это и есть главный еретический город.
— И что, мы вдвоём с тобой собирались его штурмовать? — с сарказмом спросил я. Когда же наконец этот мерзавец признается, куда мы на самом деле ехали? Где должна была собраться христианская армия, собирающаяся штурмануть город Тулузу?
Но всё оказалось гораздо веселее.
— Зачем же нам её штурмовать? — удивился Тибо. — Тут уж и без нас не раз и не два пытались с графством Тулузским повоевать. Только без толку это всё. Ну захватят пару замков на границе. Ну сожгут кого-нибудь. Остальные местные, конечно, сразу же истинными католиками оказываются. А как уйдёт с той земли армия — снова священников сгоняют или же втихую ереси своей предаются. Или придёт какой-нибудь местный сеньор — вроде графа Раймонда — и выгонит всех крестоносцев обратно.
Я молчал, чувствуя себя полным дураком.