На всякий случай он громко крикнул, надеясь, что откликнется хоть кто-то из уцелевших обитателей замка, но ответом ему было молчание. И принц Корум медленно поехал прочь. Ехал он на восток, к замку Сарн.
Целую неделю он гнал и гнал своего коня, почти не слезая с седла, и ощущение огромного горя и глубокой печали не покидало его. А потом вдруг возникло какое-то новое ноющее, болезненное чувство, и принц Корум догадался, что это тревога.
Сквозь заросли бузины к замку Сарн вела широкая тропа. Конь и всадник смертельно устали и еле двигались, так что мелкие зверюшки вполне успевали спрятаться, заслышав стук копыт. С хмурого неба сеялся дождик. Запаха дыма не чувствовалось, но когда Корум добрался наконец до развалин замка, то понял: они давно уже перестали гореть. Черные обуглившиеся камни были холодны, а воронье, добела обчистив кости убитых, улетело прочь в поисках новой добычи.
И тут впервые слезы навернулись Коруму на глаза. Он слез со своего запыленного и усталого коня, взобрался на груду почерневших камней и уселся там, глядя вдаль.
И сидел он так много часов подряд, а потом из горла его вдруг вырвался странный тонкий звук. Ничего подобного он от себя не ожидал и не понимал, что с ним такое творится. Но и этот жалобный стон не принес его душе облегчения. Он никогда не видел принца Опаша, хотя отец часто и очень тепло вспоминал двоюродного брата. Он не знал никого из тех людей, что жили в замке Сарн, но оплакивал их долго и горестно, пока совершенно не обессилел и не погрузился в мрачное забытье, рухнув ничком прямо посреди печального пепелища.
А дождь все падал на алый плащ принца Корума, на печальные руины старинного замка, отмывая до белизны кости погибших. Рыжий конь между тем, пощипав травы, отыскал себе убежище под густыми кустами бузины и улегся там. Некоторое время он еще поглядывал на хозяина, а потом тоже уснул.
Пробуждение Корума было внезапным. Он вскочил и тут же стал пробираться меж руин к зарослям бузины, где тихо ждал его верный конь. Мысль, от которой он проснулся, теперь не давала ему покоя: он понял, что все эти преступления — дело рук мабденов. Надраги никогда не сжигали замки своих врагов, у них не было такого обычая. Кроме того, уже несколько столетий между вадагами и надрагами царил мир, прежняя яростная вражда осталась в далеком прошлом.
Правда, в какой-то момент у Корума возникло подозрение, что мабдены нападают на вадагов по наущению надрагов, однако подобное подозрение он сразу отмел как несправедливое. Оба народа всегда неукоснительно подчинялись древним правилам ведения честного боя. К тому же у былых противников не осталось былого стремления расширять свои территории или хотя бы охранять их границы: из-за войн численность обоих народов и так была крайне невелика.
Покрытое пылью лицо Корума осунулось. По щекам тянулись грязные бороздки от пролитых слез. Он поднял коня, вскочил в седло и двинулся на север, к замку Гал. В душе его еще теплилась надежда, что север пока свободен от мабденов, ведь их орды идут в основном на юг и восток.
Днем позже Корум остановился, чтобы напоить коня, на берегу маленького озерца и вдали, по ту сторону заросшего вереском болота, заметил вьющийся в воздухе дымок. Он сверился с картой: в той стороне не был помечен ни один замок.
Корум застыл в нерешительности. А вдруг это стоянка мабденов? Вдруг у них есть пленные вадаги? Их непременно нужно попытаться спасти!.. И он двинулся туда, где был виден дымок.
Подъехав ближе, он обнаружил несколько столбов дыма. Это оказалось селение мабденов, весьма напоминавшее издали город надрагов, но спланированное значительно хуже. Да и дома в селении были грубые, примитивные — низкие каменные хижины, крытые тростником. Дым от сложенных из сланца очагов поднимался в небо прямо через дыру в кровле.
Вокруг селения раскинулись поля, где, видимо, выращивались некие съедобные злаки, но в данный момент поля были пусты. Кое-где на них паслись коровы.
Почему-то здесь Корум не чувствовал той опасности и угрозы, которая исходила от встреченной им ранее орды мабденов. Но из осторожности он остановил коня довольно далеко от поселка, решив сперва понаблюдать за его жителями.
Он прождал целый час, но никто так и не появился.
Тогда он подъехал ближе и остановился шагах в пятидесяти от ближайшей хижины.
Из-за низенькой двери не доносилось ни звука.
Корум прокашлялся.
И тут вдруг заплакал ребенок, плач которого кто-то спешно попытался заглушить.
— Эй, мабдены! — крикнул Корум. От усталости и горя голос его звучал хрипло. — Я хотел бы поговорить с вами. Чего вы боитесь? Вылезайте из своих нор.
Из ближайшей хижины ему ответил голос, в котором смешались страх и гнев:
— Мы шефанхау зла не делали! И они нам тоже. Но если мы станем говорить с тобой, денледисси вернутся и в наказание отберут у нас все припасы, перебьют мужчин и изнасилуют женщин. Ступай же прочь, господин шефанхау, умоляем тебя! Мы приготовили для тебя вкусную еду, сумка стоит у дверей. Возьми ее и оставь нас в покое.
Теперь Корум заметил и сумку. Значит, ему приготовили дань! Неужели они не знают, что их пища не годится для вадагов, ибо чересчур тяжела?
— Мне не нужна еда, мабдены! — снова крикнул он.
— Но что же тебе нужно, господин шефанхау? Нам больше нечего отдать тебе, кроме своих жизней.
— Я не понимаю, о чем вы говорите. Мне всего лишь нужно получить ответы на некоторые вопросы.
— Но ведь шефанхау знают все на свете! Мы же не знаем ничего.
— Почему вы так боитесь денледисси? И почему называете меня демоном? Мы, вадаги, никогда не причиняли вреда мабденам.
— Это не мы, а денледисси считают вас злыми демонами! И жестоко наказывают нас за то, что мы живем в мире с вашим народом. Они говорят, мабдены всегда должны убивать шефанхау — и вадагов, и надрагов, — потому что все зло в мире от них, а мы, по их словам, виноваты в том, что позволяем злу существовать с нами рядом. Они утверждают, что мабдены для того и созданы, чтобы уничтожить всех шефанхау до одного. Денледисси — слуги великого правителя, графа Гландита-а-Краэ. И всеми нами правит король Лир-а-Брод, чей каменный город Каленуир находится высоко в горах на северо-востоке. Неужели ты этого не знаешь, господин?
— Нет, этого я не знал, — тихо промолвил Корум и развернул коня. — Но и узнав все это, я по-прежнему не понимаю почти ничего. Прощайте, мабдены! — прогремел его голос. — Вам больше не следует меня бояться… — он помолчал и попросил негромко: — Скажите мне напоследок еще одну вещь, ладно?
— Что же ты хочешь знать, господин? — откликнулся все тот же испуганный голос.
— Почему мабдены убивают мабденов?
— Я не понимаю тебя, мой господин…
— Я видел, как мабдены, люди одной с вами крови, убивают других мабденов. Вы что, часто это делаете?
— О да, господин. Мы делаем так довольно часто. Мы наказываем нарушивших наши законы… В назидание тем, кто может возжелать их нарушить…
Принц Корум вздохнул.
— Благодарю тебя. Что ж, теперь прощайте.
Рыжий конь рысью прошел по краю болота, и деревня мабденов скрылась вдали.
Теперь Корум осознал наконец, сколь сильно выросло за последнее время могущество мабденов. Такое никому из вадагов даже в голову прийти не могло! Ведь мабдены успели создать хотя и крайне примитивное и весьма запутанное, но, тем не менее, собственное социальное устройство. Ими правили вожди различных рангов, у них имелись вполне оседлые селения, а большая часть территории Бро-ан-Вадага находилась теперь под контролем верховного правителя мабденов, короля Лира-а-Брода, что значило приблизительно — «король всей земли».
Корум припомнил давнишние слухи, которым тогда не придал значения: дикие орды мабденов захватывают отдельные замки вадагов… многие города надрагов пали уже под их натиском…