– Я ведь уже поклялся, – напомнил Егор. – Кстати, а как этот Немо выглядит?
– Да, в общем, обыкновенно. – Лицо у Никифора стало задумчивым от попытки припомнить. – Мужик и мужик. Довольно крупный. Сам скоро увидишь.
– Когда пойдем-то? – не терпелось Егору.
– Сперва книгу купи и прочитай, – потребовал Коржик. – Иначе не поведу. Ляпнешь что-нибудь невпопад. Краснеть мне потом за тебя перед писателем.
Следующие два урока Егор просидел как на иголках. Надо скорее купить книгу, потом в темпе прочесть. Тогда, может быть, уже завтра они с Никифором отправятся к Немо, он, Егор, убедится, что тот совсем не Доктор, и успокоится.
На большой перемене, собрав по карманам всю имевшуюся наличность и дозаняв недостающую сумму у Никифора и еще двух других одноклассников, Егор с трудом смылся из школы, сбегал в книжный магазин и уже на следующем уроке читал под партой о потрясающих приключениях звездных сестер.
Если это были те же самые сестры, которых ему предлагала Зоя, то она оказалась права. Сюжет захватывал с первых же страниц и не отпускал. Егор буквально не мог оторваться. Только вот Коржик ужасно мешал. Каждую минуту принимался тыкать в бок и спрашивать:
– Ну, Граф, классно, да? Нравится?
– Нравится, – кивал тот.
– Говорил же, смач! – шептал на ухо Коржик.
– Угу. Отстань, – пытался отделаться от него Егор.
Коржик ненадолго успокаивался, но потом опять принимался за свое.
Вернувшись домой, Егор, не отрываясь от книги, сжевал обед, затем дочитал роман до конца и даже умудрился до прихода мамы с работы сделать часть домашки.
– Сынок, ты какой-то сегодня чересчур тихий, – заметила во время ужина Нина Владимировна. – Ничего не рассказываешь.
– Устал, – коротко бросил сын, у которого по-прежнему не выходил из головы Доктор. Ну, не мог он сочинять столь классные книги!
– Устал? – еще больше заволновалась Нина Владимировна. Перегнувшись через стол, она приложила ладонь к его лбу.
Егор раздраженно мотнул головой:
– Я в полном порядке. Нагрузки в школе большие.
Нина Владимировна нахмурилась.
– Давай-ка поставим градусник. Для профилактики.
Егор вскочил на ноги.
– Мама! Градусник – это не профилактика! Он не лечит!
– Вот видишь, какой ты раздраженный, – стоически произнесла Нина Владимировна. – Значит, что-то болит. Давай-ка признавайся. Лучше один денек дома высидеть, чем потом две недели в кровати валяться.
– Мама! – взвыл Егор. – У меня ровно ничего не болит! Вот! Смотри! Горло у меня совершенно не красное!
И, широко разинув рот, он высунул язык. Нина Владимировна схватила со стола чайную ложку и, ловко орудуя ею, заглянула сыну в глотку.
– Вроде и впрямь чисто, – вынуждена была признать она. – Ни красноты, ни налетов.
– И насморка никакого нет! – Решив закрепить успех, Егор шумно задышал носом.
– Видно, действительно просто устал, – сдалась обеспокоенная родительница. – Тогда, знаешь, доделывай быстро уроки и ложись пораньше.
– Обязательно, – обрадовался Егор. Опасность завтра остаться дома его миновала. – Вот только погоду на завтра посмотрю.
– Это еще зачем? – изумилась мама, зная, что раньше сын прогнозом погоды особо не интересовался.
– Задание по биологии, – ловко выкрутился Егор. – Сравнение прогноза с действительным результатом.
– Валяй, экспериментатор, – махнула рукой Нина Владимировна. – Только договоримся: не засиживайся потом в компьютере.
– Да я буквально на секунду, – пообещал он.
Погоду метеоцентр предсказывал ясную и теплую. Настоящая весна! Теперь оставалось надеяться, что прогноз сбудется, а не как иногда, с точностью до наоборот. Егор уже собирался выключить ноутбук, но в последний момент скорей наудачу, чем в расчете на результат, набрал в поиске «Звездные сестры». Количество ссылок его потрясло. Просмотреть их все – не хватит и месяца, даже если не спать и не ходить в школу.
Егор кликнул «Я. Немо». Тоже уйма ссылок! Они касались и капитана Немо, и рыбки Немо, и магазина «Немо», предлагавшего широкий ассортимент оборудования для любителей дайвинга. Следующим номером фигурировал какой-то художник-концептуалист Якудзя Немо, который прославился тем, что, обмотав голое тело водорослями, просидел в полном безмолвии на столбе целых шестьдесят суток. Этот Якудзя оказался совсем не японцем, как сперва подумал Егор, а шведом, проживающим в Албании. Действо, предпринятое им, величественно именовалось концептуальным перформансом. Его одновременно запечатлевали двадцать камер, ретранслирующих изображение на Венецианское бьеннале.