— А есть альтернатива? — кажется так ничего и не поняв из этих технических объяснений, уточнила принцесса Вероника.
Ей не успели ответить.
— Леди Эмилия! — резко и особенно громко закричали с улицы. Все непроизвольно подались к балкону, посмотреть что случилось. Мария Прицци, что почти не участвовала в обсуждении обстановки, все также сидела у окна, внимательно смотрела на двор, чуть повернула голову и как будто мрачно улыбнулась. Ямка на ее щеке стала еще более глубокой и выраженной, глаза прищурились, губы дрогнули в презрительной зловещей усмешке.
Внизу, перед фасадом основного корпуса, в сотне метров в стороне от Малого дворца стояла белая фигура в окружении страшно извивающихся вокруг нее, высовывающихся из окошек подвала щупалец, что, как будто приняв ее за статую в парке, извивались, обвивали, ощупывали ее, словно пытаясь понять, что или кто перед ними. Какой-то кавалер хотел было броситься на помощь, но его удержали, рывком одернули за плечо, сказали не подходить. Эмилия Прицци же в свою очередь, похоже ничуть не пугаясь этих убийственных, касающихся ее, уже изляпавших всю ее одежду своими нечистотами, омерзительных склизких чудовищ, протягивала к ним руки, как будто затеяв с ними какую-то омерзительную и лукавую игру, забавлялась с ними. Но те, по-видимому все-таки приняв решение, что она скорее цель а не предмет мебели или дерево, внезапно резко дернулись и, замахиваясь для удара, отпрянули прочь и с силой напряглись. Клубок, опутавший белую фигуру вмиг сжался, чтобы раздавить ее, но в парке как будто ударила кровавая молния: ослепительная сине-багровая вспышка и резкий, оглушительный, разрывающий уши рев ненависти, похожий одновременно на взрыв, белый электрический шум замкнутых высоковольтных проводов и крик, заставили всех дернуться и в страхе и броситься прочь в поисках убежища. В пронзительном кровавом сиянии на долю секунды промелькнула стремительная и ужасная тень, похожая на огромную и бесформенную разверзнутую пасть и тут же исчезла. Костры погасли. Оборванные, щупальца валялись вокруг, извивались от боли, культи отпрянули прочь, а Эмилия Прицци в разорванной в клочья одежде, вся в ссадинах и кровоподтеках, беспомощно лежала на боку, пытаясь опереться на руки, тужась, разевала рот, страшно извивалась всем телом. Когда же к ней подбежали, чтобы помочь, накинуть плащ и увести подальше от угрозы, отвращение привычных к тяготам военных походов, сражениям и крови людей был неописуемо: ее живот был необычайно вздут, а саму ее тяжело и безудержно рвало серо-черной, раздавленной, плохо пережеванной зловонной плотью и черной, какой были покрыты щупальца, слизью.
Дверь залы с грохотом распахнулась.
— Вы знаете, что у вас там внизу творится? Видели их? — в штаб ворвался профессор Глюк. За ним спешили вооруженные пожарными топорами злобные студенты, все перемазанные черной зловонной, отдающей серой и канализацией жиже. Они рубили щупальца, что напали на них во время технических работ на подвальном этаже.
— А это нас мэтр Парталле атакует, если вы еще не поняли, достопочтенный доктор! — усмехнулся Пескин, и лихо закрутил пальцем свои роскошные усы.
— Вольфганг! — вскинув голову, прервав все излишние разговоры и шутки, строго сделала ему замечание принцесса Вероника. Она немного успокоилась, взяла себя в руки и снова была невозмутимой и хладнокровной герцогиней Гирты — курьера Августу: Гирта Центральная требует помощи. Мэтр Форнолле, оповестите всех, кто еще не в курсе с чем мы имеем дело. Олаф. Приступайте к выполнению вашего плана. Мастер Глюк, езжайте на северный берег к Старому мосту. Аномалия вокруг Гамотти. Нужна ваша оценка.
В Малом дворце пока было безопасно. В подвале заперли двери, перекрыли вентиляционную камеру и фановую трубу, с трудом передавили заслонками проникшие в здание щупальца. Под охраной нескольких вооруженных людей, доктор Фонт с хирургом и ординатором, сходили в лазарет, принесли препараты и необходимые инструменты, организовали в людской Малого дворца операционную, вместе с Парикмахером занялись перерезанными ногами лейтенанта Кирки.
Оставив подчиненных зашивать перебитые артерии и мышцы тяжело раненого сенешаля, доктор Фонт занялся осмотром герцогини. Отвел за ширму, где уже стояло несколько ярко и душно горящих газовых ламп, заставил снять броню, мантию, рубаху и алую защитную чешую: короткое, эластичное платье до колен, надетое поверх черной кофты из тонкой плотной шерсти. Осмотрел заброневые раны, прощупал твердыми холодными и жесткими пальцами на предмет переломов или внутренних разрывов все три темных, уже начавших опухать синяка: один справа на ребрах принцессы сбоку, второй от прямого удара, ровно на середине груди и еще один, от скользящего попадания на протезе, на плече. Два из этих ударов были потенциально смертельными, но защитный жилет и алая чешуя остановили их. Умелым, отточенным годами движениями доктор сделал герцогине обезболивающие и противоотечные уколы, кивнув в знак окончания процедур, разрешил одеться. Посадил принцессу боком к свету, взялся за поврежденную кисть руки.