Она втолкнула меч ему в руки. Слезы ручьями катились из ее глаз, она заплакала в голос и еще крепче прижалась к маркизу.
Он развернул ее к себе и ласково обнял ее в ответ.
— Но почему? — только и спросил он — что с вами, Вероника? Зачем мне вас рубить?
— Вы еще не поняли? — спросила она его горестно и подняла к нему заплаканное лицо — Борис, я люблю вас. Вот и все. Это конец.
Секунду он пристально и тяжело смотрел ей в глаза, потом аккуратно смахнул с ее щек несколько прядей волос, что упали ей на лицо и молча поцеловал ее в лоб, отчего она перестала плакать и чуть улыбнулась этому одновременно мрачному и торжественному жесту.
— Поднимите меня на руки — попросила она его — только осторожнее, не уроните…
— Хорошо — кивнул маркиз.
Он подхватил ее под колени. Волнение охватило его, когда он почувствовал под пальцами тонкую и гладкую ткань ее темных серых чулок. Он легко поднял принцессу на руки, медленно и аккуратно, так, чтобы она не испугалась, сделал круг по комнате, поднес к окну и посадил на широкий подоконник. Она подвинулась поудобнее, вытянула ногу положила рядом с собой ножны с мечом, что все это время не выпускала из рук, обхватила маркиза левой рукой и, отвернувшись от него, уперлась лбом в холодное стекло. За окном темнели чуть подсвеченные понизу контуры стен и крыш ночной Гирты. В темных домах, один за другим гасли огни. Люди шли спать, чтобы завтра утром, с рассветом, с боем колоколов, подняться и пойти на службу в цеха, учреждения и мастерские. Подсвеченные слабым желтым маревом электрического света города тучи заволокли небосвод, через них не было видно ни звезд, ни луны.
— Вы читали много книг, Борис — медленным усталым голосом обратилась принцесса — я видела у вас очень много разных книг, вы же любите книги?
— Да — вдохновенно ответил он, лаская рукой ее плечо, гладя по волосам и спине — книги позволяют увидеть мир таким, каким он есть, а не таким, каким он кажется нам, когда наш разум затуманен и оглушен сиюминутным и нам дурно и больно от всего того зла, что творится вокруг на земле.
— Я тоже люблю книги — ответила она грустно, поджала колени, обхватила их руками, откинулась спиной и затылком к стене, как мечтательная девушка с романтической картины, иллюстрации к роману о жизни художницы или поэтессы — но последнее время читаю только пособия, доклады и учетные документы. Борис, принесите мне книгу, ту, которая вам нравится больше всех. Быть может, и мне тогда станет не так тошно от всего этого.
— Я выберу вам самые лучшие — заверил он ее, твердо кладя ладони поверх ее руки — или могу почитать вам вслух, а вы послушаете, отдохнете, посидите в кресле…
Она повернула голову от окна. Все также держась руками за колено, выгнулась назад спиной, запрокинула подбородок, внимательно посмотрела на маркиза, радостно заулыбалась, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться в голос его заботливой и серьезной манере.
— Борис, какой вы милый! — касаясь ладонью его лица, тихо, мечтательно и ласково сказала она маркизу — в Столице таких как вы нету. Рубите тут все мечами, убиваете, повсюду кровь. И храмы, колокола, картины, книги… Знаете Борис, а я тоже такая же, как вы все. Никакая я не столичная дура, как Элла или Лиза. Ведь Гирта мой дом. Снимите меня с подоконника.
Она повернулась и свесила ноги, оперлась руками, торжественно вскинула голову и расправила плечи. Борис Дорс отступил на шаг, положил ей руки на колени, провел ладонями по бедрам, аккуратно разглаживая полы ее бархатного платья. Несколько секунд он стоял перед ней, любовался ее нарядным обликом, едва сдерживая улыбку, чтобы не нарушить торжественный момент, потом снова подошел и, осторожно взяв ее под руки, спустил на пол. Так, обнявшись, они стояли у окна какое-то время.
Маркиз Дорс едва сдерживался, вспоминая все рыцарские романы и книги, всеми силами пытался унять восторженную тряску в руках и теле, удержать клокочущую в сердце бурю, точно зная, что в этом поединке она обязана капитулировать первой. Несколько секунд и принцесса пыталась бороться с собой: восторженно и радостно глядя в его сияющие ответным чувством глаза, приняв правила игры, кто первым не выдержит, закусывала губы, чтобы не заулыбаться, не потянуться к его губам, с силой пожимала пальцами его ладони, но не прошло и полминуты, как ее чувства взяли верх. Она счастливо рассмеялась, тяжело и громко задышала, и, настойчиво толкая его к просторной кровати, ласкаясь к нему лбом, щеками и грудью, словно пытаясь слиться с ним, обхватила руками его затылок и шею. С силой прильнула к нему, и, на этот раз уже легко дотянувшись до его лица с высоты своих каблуков, жарко поймав губами его губы, начала целовать их.