Галахад отводит его на авансцену, спиной к публике.
Галахад. Внимание.
Саграмур: Отец? (Раздвигает занавески и выходит первым. Он стал Ланселотом, а следующая за ним Бландина — королевой. С той единственной разницей, что одежда и прически остались прежними, это — актеры, игравшие Ланселота и королеву, которые заменили тех, что играли Саграмура и Бландину.)
Король (тихо Галахаду). Какое невероятное сходство! Возможно ли? Как это оно прежде не бросалось в глаза?
Галахад. Ложь за ложью уходит и тает.
Король. О Бландина! О Галахад!
Галахад. Умершие переселились в них.
Дети бросаются к ногам отца и целуют ему руки.
Король. Дети, я требую, чтобы вы осушили слезы. Сегодня праздник.
Входит Гавейн.
Гавейн. Уф! Ушли. Скатертью дорога!
Король. Гавейн! Твоя невеста… Ты ее еще не видел…
Бландина. Ты наконец-то счел себя достаточно чистым и приличным, чтоб со мной поздороваться?
Гавейн. О, Бландина, прости. Мне было так стыдно. Я не смел показаться тебе на глаза. (Вздрагивает.) До чего же разлука все преображает! Издали я бы принял тебя за королеву.
Бландина. Бедная матушка.
Гавейн (королю). Дядя, можете ли вы извинить меня за то, что я влетел к вам, как невежа, припадая к вашим стопам с криками и жалобами, вместо того, чтоб разделить вашу скорбь? Я только что узнал…
Король. Я настаиваю на том, что уже сказал твоим кузенам. Я не позволяю жалеть меня, устраивать здесь траур. Это приказ. Бландина, Гавейн… вам, должно быть, есть о чем посекретничать.
Бландина и Гавейн отходят в нишу окна.
Галахад (королю). Хотите еще знак?.. Рана вашего сына — пусть он до нее дотронется.
Король. Саграмур, дотронься до раны.
Саграмур (открывает грудь). Возможно ли? Я исцелился, исцелился! С ума сойти! Чудо! Кожа гладкая, рана совсем закрылась! Она больше не кровоточит! (Бежит к сестре и Гавейну в оконную нишу.)
Бландина. К тебе вернулся румянец, глаза блестят. Смотри, Гавейн, какой славный рыцарь! Вылитый мессир Ланселот.
Король (Галахаду). И она тоже…
Галахад (тихо). Гавейн побывал далеко во тьме. Это свежий взгляд. Достаточно одного свежего взгляда, чтоб заставить всех увидеть то, что скрывает от нас привычка.
Король. Саграмура Гавейн видел вчера.
Галахад. Да, но именно здесь, в замке, приходит конец чарам и начинается действительность. Чудеса следуют за чудесами — во всяком случае, то, что люди зовут чудесами, иными словами, то, чего они прежде не видели. Грааль заявляет о себе.
Король. Может ли это быть, чтоб ваши поиски увенчались в Камелоте, чтоб дому моему выпала такая честь?
Галахад. Сэр король, поиски Грааля — иная история. Я должен найти Корбеник, но Грааль являет себя, где хочет. А замок теперь свободен от того, что не пускало его сюда.
Саграмур. Отец!
Бландина. Отец, отец, Галахад!
Гавейн. Сюда, все сюда!
Король. Что они там еще углядели?
Гавейн. Вон, на дороге… Мерлин удаляется; вокруг него скачет на одной ножке какой-то постреленок; позади них поля зеленеют на глазах, деревья одеваются листвой, трава растет, туман рассеивается и открывает синеву, облака, солнце!
Король. Жизнь…
Начиная с этой реплики, свет разгорается, и комнату озаряет солнце. Начинают петь птицы.
Галахад (таинственно). Он все ближе.
Король. Рыцарь, рыцарь… мне кажется… можно подумать… я не смею…
Галахад (отрывисто). Сейчас вы его увидите.
Все. Грааль! Грааль! Грааль! Я его вижу… видите? Это он! Вон он, вон!
Галахад. Артур, вы видите его?
Король (в экстазе). Вижу.
Галахад. Какой он формы?
Король (также). Никакой… невозможно описать словами…
Галахад. Бландина, вы видите его?
Бландина (в экстазе). Вижу.
Галахад. Какого он цвета?
Бландина. Всех цветов… невозможно описать… о!..
Галахад. Саграмур, Гавейн, вы его видите?