Капитан схватил его за руку и, заставив отойти дальше, к стене, едва слышно скороговоркой шепнул ему на ухо:
- Негодяй Клод Обрио вас выдал; совету все известно, кроме вашего имени, будьте только осторожны, и я за все отвечаю.
- Если так, мне остается только умереть! - с отчаянным жестом сказал граф.
- Это никогда не поздно,- отвечал капитан со своей неизменной насмешливостью.
- О, если бы вы знали, друг мой!…
- Все знаю! - отрывисто сказал капитан.- Что, вы меня за осла, что ли, считаете? До свидания! Мы играем последнюю партию, которую должны выиграть во что бы то ни стало.
- Что такое?
- Ничего, это я по обыкновению сам с собой разговариваю. Так вы останетесь тут?
- Не тронусь с места.
- И прекрасно. Мне легче будет найти вас. Все к лучшему!
Капитан ушел. Граф был сильно озадачен.
Его заставляло призадуматься то, что он видел. У Сент-Антоненских ворот стояли теперь, вместо обыкновенного караула, четыре роты полка д’Орваля, к которым постоянно присоединялись свежие отряды. Измена действительно была известна, по-видимому, во всех подробностях, и меры приняты отличные.
Пробило половина десятого; на валу появились несколько человек и направились к графу де Лерану. Когда они прошли недалеко от Оливье, он разглядел, что это женщины, закутанные в плати и капюшоны.
Граф де Леран, видимо, с нетерпением их ожидавший, бросился навстречу и очень почтительно раскланялся.
Оливье стал внимательно прислушиваться.
- Милый граф,- сказала дама, голоса которой он не узнал (это была герцогиня де Роган),- у вас непростительные требования. В такую страшную погоду вы заставляете дам приходить к вам рассеивать вашу скуку!
- Герцогиня,- отвечал он,- я в отчаянии от этого, но если бы вы знали, как горячо я люблю, вы, такая добрая, простили бы меня!
- Да, и пожалела бы вас, как ты думаешь, Жанночка?
- Не будьте строги к бедному молодому человеку, милая Мари,- отвечал нежный голос Жанны,- вы ведь знаете, что любовь - деспот, требующий повиновения.
Это были подлинные слова письма, которое так недавно читал Оливье; холодный пот выступил у пего на лбу.
- О! - прошептал он.
- Жанна! Ты еще злее меня,- сказала герцогиня, мило погрозив подруге.- Вы не должны бы так говорить, ведь любовные тайны не выдаются.
- О, простите, герцогиня! Я действительно виновата.
- Мне сегодня всех, кажется, приходится прощать!- весело сказала герцогиня.- Ну, миритесь же с этим красавцем, не спускающим с вас глаз, так как ведь от вас зависит его счастье.
Граф дю Люк с отчаянием опустил голову на руки. Он не знал, что и подумать. Неужели же его жена в одно время любовницей и де Рогана, и де Лерана?
Переломив себя, он поднял голову.
Де Леран стоял поодаль, оживленно разговаривая шепотом с графиней дю Люк, возле которой стояла другая дама, вероятно, камеристка, а герцогиня говорила с третьей дамой, тоже, no-видимому, горничной или компаньонкой.
Граф был как на пытке.
Его жена - святая, чистая женщина - упала так низко!
Эта мысль сводила его с ума.
- О нет! - мысленно вскричал он.- Этого быть не может! Это не та женщина, которую я так любил! О, прочь, прочь отсюда!
В эту самую минуту раздался залп из всех пушек на траншеях, захлопали ружья, послышались неистовые крики за стеной:
- В город! Да здравствует король!
- А! Значит, я могу честно умереть со шпагой в руке и своей кровью смыть позор! - вскричал, радостно улыбнувшись, граф и бросился туда, где шум был сильнее.
Со всех сторон горячо бились. Городские стены были ярко освещены огнем.
- Да здравствуют де Роган и наши права! - кричали протестанты. Де Леран смело бился па стене, поручив даму, с которой разговаривал, ее спутницам.
Но самая страшная свалка шла за стенами города. Оливье бросился вперед, захватив всех солдат, попадавшихся ему на дороге, и, велев отворить ворота, кинулся в битву с громким криком «Де Роган! Де Роган! Наши права!»
Он вовремя подоспел: реформаторы уже изнемогали. Неприятель, охваченный паническим страхом, стал отступать.
Граф принял тогда командование над войсками и повернул обратно к городу.
В эту минуту примчались во весь опор человек сто конных.
- Ну, слава Богу! - произнес их начальник.- Я успел вовремя.
Граф узнал де Рогана.
Герцог соскочил с лошади и, обняв Оливье, почти насильно поцеловал.
- Вы всегда нас спасаете! Ах, благодарю, тысячу раз благодарю вас! Чем я могу вам за это отплатить?
- Тем, что сдержите данное обещание, герцог.
- Хорошо! Vive-Dieu! - с лихорадочным оживлением вскричал де Роган.- Пойдемте! Здесь нам больше нечего делать! Роялисты больше не вернутся.
Войдя в город, герцог пошел к валу.
- Куда же вы? - спросил граф.
~ К madame де Роган; они с madame дю Люк и мадемуазель де Кастельно, моей приемной дочерью, ждут меня тут недалеко, у караула графа де Лерана. Пойдемте, пойдемте, граф!
- Что? Что вы хотите сказать?
- Пойдемте, говорю вам!
Они взошли на вал.
Граф де Леран был слегка ранен, и это делало его счастливым. Он сидел на лафете пушки, и четыре дамы ухаживали за ним, перевязывая рану. За Роганом и Оливье стояла толпа солдат. Одним словом, вал был занят народом.
- На одно слово, герцог, пожалуйста! - сказал граф дю Люк, взяв его за локоть.- Знакомо вам это письмо? - прибавил он, достав из кармана листок бумаги.
- Конечно, граф,- отвечал де Роган, взглянув на обрывок.- Я удивляюсь только, как оно к вам попало?
От множества факелов солдат на валу было светло, как днем.
- Мои паж нашел его у вашего посланного, герцог.
- То есть у одного из моих посланных: потому что я написал три таких письма и отправил с тремя разными курьерами. Это нехорошо с вашей стороны, граф, ведь это письмо к герцогине.
- К герцогине!
- Извините! - сказал чей-то насмешливый голос,- Но очаровательный паж, верно, не отдал вам другой половины письма. Вот она!
Клер-де-Люнь подал графу листок, на оборотной стороне которого, кроме приписки, были следующие слова:
«Madame Мари де Бетюнь, герцогиня де Роган, курьеру, посланному с этим письмом, велено загнать лошадь, чтобы скорей поспеть в Монтобан; ему положено хорошее вознаграждение».
- А теперь, граф,- прибавил с улыбкой герцог,- чтобы у вас не оставалось больше ни малейшего сомнения насчет этого письма… Мари, дорогая моя! - сказал он, возвысив голос.- Подойдите сюда, моя душечка!
- Ах, герцог! Милый герцог! - вскричала герцогиня, бросаясь к нему в объятия.
Роган крепко обнимал и целовал ее.
- Милая Мари,- сказал он, когда утихло первое волнение,- вы получили письмо, которое я написал вам несколько дней тому назад?
- Иначе разве я была бы здесь, милый Генрих? - сказала она.- Ведь мы назначили свидание на валу, чтобы скорей увидеться и чтобы вы скорей уверили этого сумасшедшего Гастона де Лерана в вашем согласии на его брак с Бланш!
- Да, душа моя. Сколько у вас копий этого письма?
- Две, милый герцог. Третьего курьера убили или, скорее, взяли в плен.
- Эти две копии, вероятно, в вашем кошельке, дайте мне их, пожалуйста.
- О герцог! - запротестовал Оливье.
- Нет, нет, милый граф, мне непременно нужно убедить вас.
- Вот что его убедит лучше всего! - раздался суровый голос.- Надо покончить наконец с этими низостями.
Капитан Ватан втащил за собой какое-то существо в мужском платье, но с лицом женщины.
- Граф дю Люк, вот ваш паж Клод Обрио! Узнаете?
Он грубо толкнул этого полу-мужчину-полу-женщину, который, пошатнувшись, остановился в двух шагах от графа.
- О! - воскликнул с ужасом и бешенством Оливье,- Диана де Сент-Ирем? Возможно ли?
Девушка откинула голову и презрительно посмотрела на графа.
- Да, я Диана де Сент-Ирем,- сказала она,- или ваш паж, Клод Обрио. Теперь, когда все знают, что вы изменник, я могу умереть: я отомщена!