- Послушайте, Лектур, убирайтесь! Этим словом вы все испортили. Ничего больше не хочу слышать. Я решительно не сделаю того, о чем просит герцог,
Де Лектур встал.
- Куда вы? - вскричала она.
- Dame! Ухожу.
- Как!… Сейчас?
- Конечно, ведь вы гоните меня.
- Послушайте, вы серьезно говорите? Неужели вы не останетесь хоть на день?
- Ни на одну минуту! Меня там ждут.
- Ах да, правда! Ну, не удерживаю.
- Итак?…
- Вы скажете герцогу, что…
- Что вы исполните его желание! Э, pardicu! Ведь я знаю его обыкновение жертвовать вами!
Он поцеловал ей руку и, смеясь, быстро пошел к двери.
- Но…- воскликнула она.
- Да, да, будьте спокойны, милая сестра, я скажу герцогу, что вам это очень неприятно, но что вы наконец уступили очевидности, и он может рассчитывать на вас. Прощайте, прощайте!
Лектур мигом исчез за дверью.
Герцогиня с минуту смотрела ему вслед, повела плечами, как-то особенно улыбнулась и искоса взглянула в зеркало, в котором отражалась ее прелестная фигура,
- Он правду говорит,- прошептала она, засмеявшись,- я горю нетерпением исполнить то, что герцог от меня требует.
Герцогиня свистнула в хорошенький золотой свисток.
- Попросите графиню дю Люк,- сказала она вошедшей камеристке.
XII ЗАГОВОР ДВУХ РОЗОВЫХ ДЕМОНОВ
Графиня дю Люк и Мария де Бетюнь воспитывались вместе и, хотя после замужества жили далеко друг от друга - герцогиня в Пуатье, а графиня в Мовере,- но поддерживали дружеские отношения.
Когда из-за непрестанных ссор со двором герцогу де Рогану пришлось вести скитальческую жизнь и часто скрываться, он счел за лучшее поместить жену, которую боготворил, у се отца, герцога Сюлли, в Париже: во-первых, тут никто не посмел бы ее тронуть, а во-вторых, герцог сохранил таким образом при дворе и почти в совете министров верного, умного сообщника, который мог бы предупреждать его обо всех кознях врагов. По странному стечению обстоятельств, в это самое время размолвка с мужем сделала Жанну совершенно свободной. Она могла жить, где хотела, и первое, что она сделала по приезде в Париж,- отыскала подругу. Обе были очень рады снова увидеться, но не решались сразу отнестись друг к другу с полной откровенностью. Особенно madame дю Люк поражала герцогиню своей сдержанностью. Ее это заинтриговало и пробудило в ней желание непременно заглянуть, как раньше,в душу подруги. В тот день, когда мы видим Жанну у герцогини, она приехала к ней в третий раз, предупредив письмом о своем визите.
Заметим мимоходом, что герцогиня, хотя часто слышала о графе дю Люке, никогда его в лицо не видала.
Дамы расцеловались, и герцогиня, усадив Жанну у камина, заперла дверь, чтобы им никто не помешал.
- Теперь я в твоем распоряжении, моя прелесть,- сказала она с улыбкой.- Мы можем говорить, не стесняясь. Ты ведь останешься у меня сегодня?
- Милая Мари, ты так радостно и так мило меня встречаешь, что я бы с удовольствием осталась у тебя как можно дольше.
- Кто же тебе мешает?
- Да ведь ты знаешь, я живу на краю города, приехала на лошади с моим мажордомом и, по правде говоря, боюсь в темноте ехать с ним одним домой; метр Ресту, хотя он и очень храбрый человек, никогда не отличался неустрашимостью ни Роланда, ни Рено.
- Ни даже Амадиса Гэльского, не правда ли, милая?- сказала с хитрой улыбкой герцогиня.
- Нет, злая. Впрочем, ему уже около пятидесяти, а это безопасный возраст.
- Ну, я смотрю на это иначе. Года, по-моему, ничего не значат; я сужу по лицу. Так с чего же мы начнем?
- Сначала поговорим; я специально для этого приехала; и поговорим совершенно откровенно, если позволишь, милая Мари.
- О, Жанна! Наконец-то ты решилась сбросить свою сдержанность!
- Ах, милая, мне обстоятельства не позволяли держаться иначе!
- А теперь они переменились?
- Нет, но теперь мне нужен твой совет и твоя помощь.
- Заранее обещаю тебе исполнить все. Что же случилось?
- Милая Мари, мое положение невыносимо; я хочу во что бы то ни стало выйти из него.
- Как! Разве твой муж…
- Мой муж два месяца тому назад оставил меня, обвинил в обмане, осыпав оскорблениями и дав честное слово, что никогда не простит обиды, которую я ему будто бы нанесла.
- О Боже мой! Почему ты мне об этом до сих пор ни слова не говорила?
- Я не решалась. Я невинна, Мари, клянусь тебе, не только делом невинна, но даже мыслью.
- О, я верю тебе!
- Несмотря на все это, я люблю мужа так же страстно, как в первые дни замужества; но я хочу защитить и свою честь. Я хочу отомстить ему!
- Понимаю тебя и непременно помогу, Жанна.
- Ты должна помочь, Мари, потому что ты всему причиной.
- Я? - с удивлением спросила герцогиня.
- Да, ты. О, не тревожься, милая! Ты сделала это невольно. Вот в чем дело: мой муж уехал раз в Париж в десятом часу вечера; вдруг является какой-то человек, просит принять его, говоря, что имеет важные депеши к графу дю Люку, и называет себя бароном де Сераком. Теперь я знаю, что так всегда называет себя твой муж, когда путешествует и хочет сохранить инкогнито, но тогда не знала, к несчастию. Хотя у меня правило никого не принимать во время отсутствия мужа, но тут, сама не знаю отчего, я приняла барона де Серака; кроме того, муж хотел вернуться вечером, и я боялась, что он будет недоволен, если я пе приму человека, называвшего себя его знакомым. Барон передал мне через лакея письмо, написанное твоей рукой; ты писала, что он один из самых хороших твоих друзей. Барон провел у нас два дня и уехал с каким-то господином Лектуром, который за ним приехал.
- Да, да,- сказала герцогиня,- Лектур его молочный брат и неизменный друг. Ах, Боже мой, бедная моя Жанна!
- Муж,- продолжала Жанна,-пробыл в Париже гораздо больше, чем предполагал, вернулся, когда барон уже уехал. Я рассказала ему все и затем позабыла эту историю. Прошло несколько дней. Граф опять уехал в Париж. Вдруг в замок во весь опор примчался какой-то солдат в мундире швейцарского полка. Это был барон де Серак. Его преследовали, голова его была оценена. Я его спрятала. Через два дня является граф - бледный, растерянный; он резко, даже грубо обошелся со мной и устроил страшную сцену, которой я до сих пор не могу понять. В деревню наехали солдаты; им велено было обыскать хижины и замки, чтоб схватить герцога де Рогана. По указанию мужа, я перевела гостя в секретную комнату; потом граф впустил солдат и дал им осмотреть замок. Когда они уехали, он отворил секретную комнату и остолбенел, увидев твоего мужа. Ему удалось сдержать свое волнение, и он показал герцогу только холодность; герцога, конечно, это очень удивило. Распорядившись, чтоб де Роган мог безопасно уехать, граф подошел ко мне, грозно на меня посмотрел и, толкнув меня так, что я чуть не упала, сказал: «Прощайте; этот человек - ваш любовник; не старайтесь обмануть меня; у меня есть доказательства; мы больше никогда не увидимся!» Он уехал и не возвращался.
Жанна откинулась на спинку кресла и, закрыв лицо руками, горько зарыдала. Не меньше нее огорченная и встревоженная герцогиня старалась утешить подругу.
- О моя бедная Жанна! - вскричала она, лаская ее.- Да что же это граф… Да ведь это чистое безумие!., Да он не любит тебя, значит?
- Любит, Мари, но по-своему, так, как любят эгоисты- для себя одного. О Боже мой! - воскликнула она почти со злостью.-Да из чего же созданы мужчины, которых ставят выше нас, что они не умеют отличить истинной любви от лживой?
- Милая Жанна,- сказала иронично, почти цинично улыбнувшись, герцогиня,- вся вина честных женщин в том, что они слишком откровенно показывают мужьям свою любовь. Надо мучить их, как мучают продажные женщины, тогда они будут у ног жен. Им досадно от нашей целомудренности; им хотелось бы убить в нас стыдливость, и когда это не удается, они идут вымаливать грубые наслаждения у разных презренных женщин. С тобой, моя добрая Жанна, случилось то же, что случается с тысячами других честных женщин.