- Исполним, если вы сдержите свои.
- Хорошо! Я согласна.
- Поцелуйте вашу сестру, господин граф де Сент-Ирем, и помните: если вы не выйдете отсюда целы и невредимы, значит, она изменила своим обязательствам. Тогда пусть падет ваша кровь на ее голову!
- О! Никогда, никогда! - воскликнула Диана, кидаясь в объятия брата, - Жак, мой возлюбленный Жак!
- Повинуйся этим людям, моя бедная Диана, но я клянусь, в свою очередь, что Господь пошлет мне день справедливого мщения!
- Вам надо бы вспомнить не Бога, а дьявола, граф де Сент-Ирем, потому что он один может слушать ваши воззвания. Теперь ступайте и, так как вы притворяетесь верующим, помолитесь, чтобы ваша сестра сдержала свои обещания; идите!
Брат и сестра еще раз простились, и молодой человек вышел из комнаты, гордо подняв голову.
Президент подал знак.
Один из замаскированных открыл какую-то дверь, исчезавшую за обоями.
- Сударыня,- обратился к Диане президент,- войдите в ту комнату. Вам очень к лицу мужской наряд, найдете там костюм молодого пажа, который наденете; поторопитесь, через десять минут мы едем. Развяжите ее! - прибавил он, обращаясь к помощникам.
Веревки были в минуту разрезаны; девушка вошла в соседнюю комнату, и дверь затворилась за нею.
Не прошло десяти минут, как Диана появилась, несмотря на страшную бледность, со спокойным личиком.
Она отступила в радостном изумлении, заметив, что ее судьи сняли маски, но сейчас же глубоко разочаровалась: ома не узнавала ни одного из трех незнакомцев.
- Сударыня,- сказал президент, или по крайней мере тот, кто до сих пор один разговаривал с ней,- мы уезжаем. Так как для нас очень важно, чтобы никто не узнал, где вы были все это время, я завяжу вам глаза мокрым платком и отнесу вас до места, где находится лошадь, на которой вы последуете за нами.
- Хорошо! - проговорила она, наклонив голову.
Пять минут спустя авантюрист, Дубль-Эпе, Клер-де-Люнь и трое из бездельников вышли из дома, уводя с собой Диану де Сент-Ирем с завязанными глазами.
Было семь часов вечера.
Ночь стояла темная, холодная; место было пустынное.
Они добрались до большой дороги, миновали рысцой деревню Рюэль и поехали по парижскому тракту.
В полумиле от деревни Ватан позволил Диане снять мокрый платок с глаз.
Действительно, у него больше не было необходимости опасаться нескромности девушки.
В эту минуту позади небольшого отряда послышался быстрый галоп приближавшихся всадников.
Капитан наклонился к Клер-де-Люню, шепнул ему несколько слов и, пропустив всех вперед, остался один в арьергарде.
Едва его спутники скрылись из глаз, как с ним поравнялся мчавшийся отряд.
- Эй! - крикнул Ватан.- Куда вы так мчитесь, друзья?
Двое всадников остановили коней.
- А, это вы, капитан! - сказал один из них.
- Должно быть, я,- отвечал он шутливо.- Но вы кто такие, позвольте спросить?
- Мы вас узнали по голосу, капитан; мы едем из Сен-Жермена.
- Так! В эту минуту все едут из Сен-Жермена. Если вам больше мне нечего сказать, так отправляйтесь своей дорогой!
- Нам было бы очень грустно, капитан, если бы мы не имели удовольствия возвратиться в Париж в вашем обществе,- сказал второй всадник.
- Ага! Я вижу, что вы действительно меня узнали, ребята. Нам надо объясниться, черт побери! Нельзя терять времени. Так вы…
- Макромбиш и Бонкорбо, которых начальник посылал в Сен-Жермен.
- Ну! Что же там делается?
- Все на ногах, капитан; объездная команда и отряд войск коннетабля давно снуют по окрестностям, разделившись на группы. Одна из них едет вслед за нами на расстоянии не больше ружейного выстрела.
- Много их?
- Шесть человек, капитан.
- Пришпорим же коней, ребята!
Они поехали дальше и минуту спустя присоединились к товарищам.
Капитан со своим отрядом продолжал ехать шагом.
Через некоторое время послышался топот коней по твердому грунту шоссе.
Капитан оставил при себе четырех человек, отпустив остальных продолжать путь, и встал поперек дороги.
Вскоре во мраке показались силуэты нескольких всадников.
- Стой! Кто тут? - громко закричал капитан.
- Отряд коннетабля. А вы кто такой?
- Полицейский Парижского Караула. Подъезжайте по порядку!
Один из всадников отделился от группы и поехал навстречу Ватану, который, со своей стороны, сделал то же.
Они поклонились друг другу.
- Я шевалье де Лестерель,- представился первый.
- Сержант коннетаблии,- сказал авантюрист,- это верно, милостивый государь, но кто же поручится мне, что вы нс самовольно назвались так? Я капитан Ватан, помощник начальника дозора.
- Мне это имя известно, милостивый государь, но позвольте и мне предложить вам тот же вопрос, который вы мне задали.
- Мне нетрудно доказать вам свое право,- отвечал капитан,- для этого надо только огня.
- За этим дело не станет, милостивый государь,- сказал сержант.
Он вынул из-под плаща потайной фонарь, открыл горевшую свечку и повернул ее к капитану.
Тот достал из кармана большой бумажник, вынул оттуда документ, развернул его и подал сержанту, который сделал то же самое.
- Извините, милостивый государь,- сказали они в один голос.
- Служба прежде всего, сержант. Вы ничего не заметили?
- Ничего, а вы, капитан?
- Ни малейшего признака. В шесть часов вечера я получил приказание сесть на коня и наблюдать за дорогой от Сен-Жермена до деревни Рюэль; кажется, сегодня на этой дороге произошло какое-то похищение?
- Действительно, капитан; предполагают, что тут замешана политика.
- Судя по словам господина Дефонкти, так же думают и в Париже. Но, честное слово, так как мы встретились и вы тоже осмотрели дорогу по всем направлениям, я не поеду дальше и возвращаюсь в Париж.
- И я вернусь в Сен-Жермен; со мной торговец, который был личным свидетелем похищения и первым поднял тревогу. Бедняга так напуган, что до сих пор не опомнился; вы бы, капитан, оказали снисхождение и проводили его до Парижа.
- Охотно, сержант. Позовите, пожалуйста, бедного малого.
- Эй! - закричал шевалье де Лестерсль.- Господин Барбошон, пожалуйте сюда!
Торговец подъехал на муле полумертвый от страха.
- Ну,- сказал сержант,- успокойтесь, почтенный господин Барбошон! Вот этот офицер соглашается проводить вас до вашего дома.
- Господин офицер, конечно… совершенно напротив… тем более… моя бедная жена… я честный торговец,,.- бормотал тот в смущении.
- Не обращайте внимания на его бессмыслицу; он не помнит, что говорит, так напуган. До свидания, капитан, я возвращаюсь в Сен-Жермен.
- Прощайте, сержант, а я еду в Париж.
Они расстались.
Отряд коннетабля поехал крупной рысью.
- Свяжите этого негодяя! - приказал Ватан своим людям.
- Меня? Но… господин капитан, умоляю вас, я семейный человек! - в ужасе кричал несчастный.
- Ладно! Довольно этих гримас, бесчестный мерзавец! Меня не обманете; я знаю, что вы начальник злодеев, которые совершили сегодня гнусное похищение.
- Я?! - воскликнул бедняга с таким комическим изумлением, что оно возбудило бы смех, не будь обстоятельства так серьезны.
- Да, вы, вас узнали; ваше дело в суде, и процесс скоро кончится. Вас непременно повесят. Ну, в дорогу! Ни крика, ни слова, а не то я всажу вам пулю в голову, как собаке, негодный разбойник!
Бедный торговец хотел ответить, но не имел уже силы. Ужас парализовал в нем все человеческие способности, п он обратился в какую-то массу без мысли, без воли.
На часах пробило девять, когда капитан и его отряд въезжали в городские ворота.
Всадники на минуту остановились в жалком трактире, который был им хорошо знаком и где, они знали, им не грозила никакая опасность.
Тут капитан, Клер-де-Люнь и Дубль-Эпе посоветовались между собой, и затем написано было два письма: одно Ватаном, а другое его крестником. Эти письма сейчас же отправили с двумя посланными. Двое бездельников в то же время, оставив лошадей в конюшне трактира, взяли несчастного Барбошона, спустились с ним к реке, отвязали какую-то лодку, куда посадили купца, спрыгнули в нее сами и уплыли.