- Увы, да, графиня; очень немногие города не сдались еще королевским войскам. Главные из них Сен-Жан-д’Анжели, где командует герцог де Субиз; Кастр, где в настоящее время живет герцогиня де Роган; и Монтобан, находящийся под защитой герцога де Лафорса. Этот последний город герцог де Роган, кажется, хочет сделать главным средоточением протестантской религии, чем-то вроде второй Ла-Рошели.
- Удастся ли ему это?
- По крайней мере мы надеемся на успех, графиня; герцог де Лафорс еще помнит Варфоломеевскую ночь. Я забыл вам сказать, что я, мой брат и monsieur де Леран, как самые преданные герцогине люди, тоже принадлежим к гарнизону Кастра, который она защищает в настоящую минуту. Мы считали бы себя бесчестными, если бы после благодеяний, оказанных нам герцогом, хоть на минуту замедлили возвратиться в Кастр и помочь герцогине.
Бланш, до тех пор сидевшая в стороне и молча слушавшая их разговор, при последних словах Филиппа де Кастельно, вскричала с просиявшим лицом:
- Хорошо сказано, брат! Я уверена, что ты готов пожертвовать жизнью для нашей благодетельницы.
- Да, мы пожертвуем нашей жизнью, если это понадобится, сестрица,- отвечал Филипп, обнимая девушку.
- Разве опасность уже так велика? - со страхом в голосе спросила графиня дю Люк.
- В настоящую минуту нет, графиня,- отвечал, улыбаясь, Филипп де Кастельно,- но она грозит усилиться, если только королевским войскам удастся войти в город. Вот почему мы должны поскорей вернуться к нашему посту.
- Я вполне понимаю вас, господа, и не буду удерживать, несмотря на сильное желание провести еще несколько дней в вашем обществе; но мне очень жаль бедного молодого человека, которого вы покидаете.
- Зачем жалеть его? - возразил с улыбкой Филипп.- Граф дворянин и притом очень богат; его положение далеко не неприятно, особенно с тех пор, как вы им интересуетесь.
- О, будьте уверены, господа, я сочту моим непременным долгом осведомиться о здоровье этого совершенно одинокого молодого человека; не так ли, милочка?
- Да, конечно, графиня! Бедный молодой человек!- пробормотала Бланш, причем лицо ее покрылось едва заметной краской.
- Где, вы сказали, он остановился?
- На улице Тикетон, в гостинице «Шер-Ликорн», которую содержит какой-то Грипар, насколько я помню.
- Хорошо, я не забуду,- сказала графиня.
- И я также,- прибавила молодая девушка.
Жанна, улыбаясь, посмотрела на Бланш, сконфуженную тем, что ее, по-видимому, так хорошо поняли.
- Итак, господа,- продолжала графиня,- не беспокойтесь об участи вашего друга, я постараюсь, чтобы он был окружен заботой.
- Благодарим вас тысячу раз, графиня; теперь позвольте нам проститься с вами.
- Не смею вас удерживать, господа, прощайте и не забудьте поблагодарить от меня герцогиню за ее доверие и память обо мне.
Обменявшись еще несколькими вежливыми словами с графиней и простившись с нежно любимой сестрой, молодые люди поспешно удалились.
Первым делом Жанны, когда они остались одни, было позаботиться о комнате для Бланш.
Она начала с того, что позвала крестницу Клерет, жившую у нее в услужении, и поручила Бланш ее заботам; затем отвела девушке совершенно отдельные комнаты, сообщавшиеся с теми, которые она занимала сама. Словом, графиня окружила свою гостью таким вниманием и заботой, на которые способны только женщины.
Все эти небольшие хлопоты были закончены за несколько часов до прихода почтенного пастора.
Рассказав ему в малейших подробностях то, что мы описали в нескольких строках, графиня прибавила:
- Итак, метр Грендорж, что вы думаете обо всем этом?
- Я должен вам признаться, графиня,- почтительно отвечал тот,- что слишком поражен всем случившимся и решительно ничего тут не могу понять.
- Отличное заключение! - рассмеялась графиня.- Какой же вы ужасный мечтатель! Вы никогда не слушаете, что вам рассказывают.
- Простите, графиня, я вполне заслужил ваши сегодняшние упреки, но что делать после всего перенесенного мною за день? Я чувствую себя точно во сне и делаю все машинально, не отдавая себе отчета в моих действиях. Еще раз, графиня, умоляю вас, простите меня!
- Вижу, метр Грендорж, что говорить с вами в настоящую минуту было бы совершенно бесполезно. Чувствуете ли вы себя, по крайней мере, в состоянии оказать мне услугу?
- О графиня, если вы потребуете моей жизни!…
- Мне нужно совсем другое,- перебила его, улыбаясь, Жанна.
- Так приказывайте, графиня!
- Я хочу просить вас совершить небольшую прогулку.
- Прогулку! Но я их столько совершил сегодня утром!
- Что делать, метр Грендорж! В таком случае, окончание вашего дня будет похоже на его начало.
- А в какую сторону вам будет угодно послать меня, графиня?
- На улицу Тикетон.
- Гм! Это одна из самых противных и грязных улиц; там никто не живет, кроме содержателей трактиров.
- Очень возможно; но один человек, которого я попрошу вас навестить, остановился в гостинице «Шер-Ликорн».
- Которую содержит метр Грипар?
- Вы, значит, ее знаете?
- Да, немного.
›- Сознайтесь лучше, что вы там бывали?
- Очень редко, графиня, каких-нибудь два или три раза.
- Это даже больше, чем нужно, для того чтобы знать ее. Итак, вы сначала войдете в гостиницу…
- Слушаю, графиня.
- Затем осведомитесь об одном молодом человеке, приехавшем вчера утром в Париж: его зовут граф Гастон де Леран.
- Гастон де Леран, очень хорошо.
- Он ранен.
- Вероятно, опасно? Бедный молодой человек!
- Я с ним не знакома; но это ничего не значит. Вы попросите провести вас к нему и передадите ему следующие слова, которые прошу вас хорошенько запомнить.
- Ничего не забуду, графиня.
- Хорошо; вы ему скажете следующее: «Графиня дю Люк де Мовер просила меня передать вам поклон; она надеется, что ваша рана не имела серьезных последствий и что вы скоро будете в состоянии к ней прийти». Хорошо ли вы меня поняли?
- Как нельзя лучше, графиня.
- Очень рада, метр Грендорж, а теперь…
- Что теперь?
- Теперь спешите.
- Бегу со всех ног, графиня! - согласился пастор и, поклонившись, почти выбежал из комнаты.
Когда он ушел, Бланш бросилась в объятия графини и спрятала голову на ее груди.
- О, благодарю вас, графиня! - прошептала она.- Благодарю! Как вы добры!
- Дитя! - отвечала тронутая Жанна.- Разве я не женщина, и разве у меня нет сердца?
IV ГРАФ ДЮ ЛЮК ИСПЫТЫВАЕТ СТРАХ
Мы сказали уже, что граф Оливье дю Люк и капитан Ватан оставили отца Грендоржа у решетки сада, а сами скрылись за густой зеленью грабиновых аллей. Там они встретили Клер-де-Люня, который, завидев их, быстро пошел к ним навстречу. Его лицо было бледно и расстроено, он с беспокойством озирался кругом.
Это не скрылось от внимания капитана.
- Что с вами, мой друг? Уж не встретили ли вы, чего доброго, мессира Дефонкти?
Клер-де-Люнь с минуту не решался отвечать; затем, тщательно осмотрев окружавшие его кусты, очень тихо сказал:
- Вы ошиблись, капитан, со мной ничего не случилось; к тому же, мне кажется, что тысяча ушей слушают нас в этом месте и что здесь опасно вести разговоры.
- Какой же ты нынче стал осторожный, приятель! Уж не сам ли черт тебе привиделся?
- Если бы только это! - вздохнул Клер-де-Люнь.
- Пожалуй, что-нибудь неприятное произошло с нашими товарищами? - спросил Оливье.
- Можете быть на сей счет совершенно спокойны, они в- безопасности, и никто не заметил их бегства.
- Значит, все обстоит благополучно,- заключил капитан.
- Напротив, как нельзя хуже.
- Ну, так что же случилось?
- Я не могу вам здесь этого сказать.
- Да ведь нужно же нам знать, однако.
- Если вы мне позволите, я посоветую вам, как поступить.