Вот в таких условиях у меня постепенно зародилось страстное желание быть по-настоящему здоровым, не болеть, поменьше обращаться к врачам. С третьего класса каждое утро стал делать физическую зарядку, обливаться холодной водой, практиковать небольшие пробежки. Почувствовал себя значительно лучше и много лет спустя понял причину этого: физические упражнения помогали убирать сахар, нормализовывать сахарный обмен. И хотя к моменту окончания школы я значительно окреп, но физическая слабость не проходила, я никогда не чувствовал себя действительно здоровым человеком.
Такое полуболезненное состояние продолжалось все последующие годы, когда я учился в университете, а затем начал трудовую деятельность. Не зная, что у меня сахарный диабет, естественно, не соблюдал никакой диеты, ел много и особенно сладкого; когда испытывал сильную жажду, – пил жидкости столько, сколько хотелось. В такой обстановке быстро набирал большой вес, но довольно интенсивные физические нагрузки (кроме постоянной утренней зарядки и пробежек, занимался лыжами, коньками, играл в футбол и другие подвижные игры) позволяли в конечном счете удерживаться на вполне приемлемом уровне.
Однако сахарный диабет усиливал свою «подрывную» деятельность. Если в первом классе зрение было 0,9, то к сорока годам стало минус 4,0. Стало подпрыгивать давление до 150, 160. Начали появляться боли в сердце. Пародонтоз поразил десны. В январе 1978 года в возрасте 40 лет врачи поставили мне диагноз – сахарный диабет, болезнь неизлечима.
Хотелось разобраться, что же помешало мне стать действительно здоровым, хотя и выполнял как будто все существующие рекомендации по здоровому образу жизни. Начал с посещения лекций, которые проводили врачи-кардиологи, эндокринологи; после лекций подходил к ним, задавал вопросы. Чаще всего ответ был: «Все от нервов, берегите свои нервы, не волнуйтесь, смените работу преподавателя вуза на какую-нибудь более спокойную» и т. д. и т. п. Освоил методику аутогенной тренировки. По рекомендации врачей, советовавших уменьшить физические нагрузки, перестал делать по утрам физические упражнения, забросил коньки и лыжи. Теперь я ходил потихоньку, принимал каждый день лекарства от давления и при появлении болей в сердце, для снижения сахара – в общем, благополучно и целенаправленно превращался в инвалида.
Такая перспектива меня совершенно не устраивала. Принимая лекарства, быстро убедился в том, что они могут лишь временно облегчить положение, снять боль в сердце, снизить артериальное давление, но потом все повторяется. Стало ясно, что сами по себе лекарства болезни не излечивают, возник вопрос: если не лекарствами, то как же справляется наш организм со всеми болезнями?
И вот тогда у меня возникло следующее предположение: а что, если Природа заложила в организм каждого человека какие-то механизмы естественной саморегуляции, которые позволяют человеку оставаться значительное время здоровым, не обращаться к врачам, обходиться без лекарств. Ведь бывает же, когда кто-то говорит, что он уже год не был у врача, а другой – полтора или даже два года. Значит, все это время сам организм поддерживает свое здоровье. Вот как это делается? Если человек не знает, с помощью каких механизмов естественной саморегуляции поддерживается его здоровье, то своими действиями он может мешать им проявляться. А если он познает эти механизмы – то, возможно, сознательно использует для укрепления своего здоровья.
Так у меня зародилась идея попытаться открыть природные механизмы естественной саморегуляции, заложенные в организме самой Природой. Сложность задачи определялась прежде всего тем, насколько верным было такое предположение; к тому же совершенно неясно было, как выглядят эти механизмы, если они действительно существуют. В общем, как в сказке: «Пойди туда – не знаю куда, найди то – не знаю что».
Первая мысль была – посмотреть повнимательнее на Природу, понаблюдать за животными: ведь, в конце концов, человек вышел из животного мира, так что связь здесь прямая. А стало быть, и механизмы поддержания здоровья у животных и человека должны быть одинаковые. В течение двух месяцев я вел такие наблюдения, где только возникала возможность, одновременно вспоминая подобные наблюдения в предшествующие годы, но ничего так и не смог обнаружить. Забегая вперед, скажу, что все механизмы оздоровления я испытывал сначала на себе, а потом убеждался в том, что у животных все то же самое (хотя историческая связь здесь обратная).