– Тяв, – ткнулась ей в колени мелкая лохматая черная, как сажа, собачонка.
Рынька ее морду сначала за нечистого приняла, такая страшная, и напугалась.
- Катерина? А ты что тут делаешь? Почему к нам не заглянула, – раздался знакомый голос. – Айда в гости!
С лукошком грибов перед ней возник муж тети Клавдии.
И пришлось Рыньке поворачивать назад, за ним. Впереди на трех лапах - вместо четвертой у нее болталась культя – скакала страшная собачонка.
- Где тебя черти носят? Сбег с утра пораньше, со своим дармоедом калечным и даже воды не наносил! – гремела тетка. – Вот же подобрал приблуду поганую да страшнючую!
Рынька сначала на свой счет приняла, но догадалась, что про собачонку тетка ругается, а та еще и матюков добавила. Сейчас за Рыньку примется. Рынька съежилась.
– Да пока ты дрыхнешь, мы с Цуциком грибов набрали, – весело ответил теткин муж. – И не лайся, а посмотри, кого встретили и в гости привели! Напугаешь!
- Катерина! Голодная?
Рыньку чуть не вывернуло при этих словах.
Тетя Клавдия вгляделась в ее позеленевшее лицо:
– А ну погоди, сейчас оглоеду миску поставлю, и поговорим.
Тетка налила Цуцику баланды. Тот радостно залакал, да так споро, что получил от тетки еще брани, за спешку. Загремел ведрами муж. Рынька поплелась в хату.
Тетка выпытала у нее все до последней мелочи. Гремела своим голосом по ходу рассказа: «Ох мы дуры набитые, понадеялись на людей, а они хуже нелюдей», «От сволочь», «От тварь похотливая» и гораздо покрепче слова. Рынька закончила равнодушно: где-то на переезде загудел очередной паровоза.
«Пропустила, ну ниче, будет следующий».
– Так! – орнула на нее тетка, – Ты об этом даже не мысли! Чего вылупилась? По глазам вижу, чего удумала! Сейчас Глашку позовем и сообразим. Одна голова хорошо, а две…
Вот тут-то Рынька заплакала и сказала, что была у тети Глаши, и положила на стол копеечку.
– От, сука, мало я ей лохмы в детстве выдирала, – громыхнула Клавдия. – Придушить надо было с концами.
– Ну а ты чего ты, дура, рыдаешь? Смотри, какая я бочка, – Клавдия встала и со смешком похлопала себя по бокам, – Никто и не догадается, кто здесь родит. А нам одним больше – одним меньше, не велика беда. Вырастим с Божьей помощью!
– Точно, - поддержал Клавдию муж, он, оказывается, наносил воды и стоял сзади, слушал. – Прокормим. Грибы, бабы, почистите, да суп на обед сварите, а лучше, с картошечкой нажарьте. Люблю с картошечкой! Тоже мне беда, не плачь, Катерина, и не такое сдюживали.
С печки сползли заспанные дети. Мал мала меньше. Шум, гам, окрики Клавдии.
Рынька схватила лукошко, ножик и побежала на улицу чистить. Ей мешал Цуцик. На трех своих лапках пытался запрыгнуть на колени и облизать ее высохшие слезы. А морда его лохматая была вся в остатках баланды.
Конец