Постепенно Рика, конечно же, оживала. Порой у меня складывалось впечатление, что она просто не знает как со мной обращаться. Судя по тому, что я о ней слышал и видел сам, когда мы сталкивались волею случая на общих мероприятиях, у нее не было проблем в общении с окружающими. Она была вполне раскованной, насмешливой и часто даже немного резкой. Но со мной будто замыкалась. Смотрела на меня порой как на какой-то диковинный экземпляр десятиногого кролика и изучала меня потихоньку. Я не мог понять что же во мне такого особенного и удивительного, что меня надо изучать. Быть может, она хотела написать про меня какой-нибудь злобный фельетончик или еще что-нибудь в этом роде. Ее странное ко мне отношение постоянно заставляло меня ждать подвоха. И все же постепенно Рика стала превращаться в человека. Во всяком случае, насколько это было возможно с ее странной непостижимой натурой. Иногда она даже стала смеяться над моими шутками. О-о, это был огромный прогресс! Иногда она даже стала сама шутить. Впрочем, очень редко. Я по-прежнему сильно ее напрягал своим присутствием, судя по всему. Но все-таки все стало налаживаться.
Мы спали вместе уже около трех месяцев, когда я всерьез начал задумываться над нашими отношениями. Почему-то меня начала пугать моя зависимость от наших совместных ночей. Ничего кроме этого в нашей жизни не было — мы не ходили в клубы или в гости, не гуляли по парку и не смотрели вместе шедевры мирового киноискусства. Мы не строили планов на будущее. Все наши разговоры были нейтральны. Мы не признавались друг другу в любви и не рассказывали, как скучаем. Но я скучал! Когда ее не было со мной по ночам — я действительно страдал! Я понимал, что это не любовь, это просто привычка чувствовать под боком теплое тело. И однажды я решил убедиться в этом сам. По выходным Рика почему-то никогда у меня не оставалась. Из невольно подслушанного ее телефонного разговора, я понял, что эти дни она всегда проводит с родителями и правило это неизменно. Я решил, что лучше не стану мучить себя одиночеством в эти дни и пригласил к себе в гости знакомую девушку. Рита ее звали, почти как Рика. Это милое совпадение показалось мне пикантным, и я приготовился порадовать себя сексуальным разнообразием в этот уикенд. Рита была девочкой покладистой и, что называется, слабой на передок. Сплошной фонтан оргазмов и похотливых воплей. С ней всегда было хорошо. Когда-то она меня так радовала, что я, быть может, женился бы даже на ней, не будь она чересчур падкой на мужчин. Короче, выходные обещали быть удачными. Весь день я гулял Ритку в городе — денек выдался солнечным, прогулка получилась — одно удовольствие. Мы катались на чертовом колесе, Ритка громче всех визжала когда мы гоняли на машинках, пряталась мне в плечо в кинотеатре и пальцем разбалтывала шампанское в ресторане. Я наблюдал за ней и радовался ее детской непосредственности. Краем сознания я все время представлял на ее месте Рику. Это происходило само собой, помимо моей воли. И понимал, что Рика не может быть на ее месте по определению. Рика не умеет громко смеяться — ее смех похож на тихое чувственное журчание ручейка. Рика не умеет макать палец в бокал с шампанским, "размахивая бульки" — Рика пьет только водку, а там нет пузырьков. Рика не станет радостно запрыгивать на меня если я подарю ей плюшевого мишку — просто потому что Рика НЕ СТАНЕТ, и просто потому что мне и в голову не придет дарить ей мишку… Рика… Рика… Рика во всем проигрывала своей сопернице. Мне так хорошо и легко было с Риткой, что я подумал — а зачем мне Рика?! И я понял, что это правда — правда, что я просто привык к теплому телу в моей постели.
Вечером Ритка приготовила мне потрясающий ужин. Мы ели при свечах, пили шампанское и с нетерпением ждали когда сольемся в экстазе. После второй бутылки сил сдерживать себя больше не оставалось, и мы бросились друг на друга как прожорливые голодные сойки. Бешеные потные движения, Риткины визги и судороги на пике страсти, влага рекой между ее ног, хлюпанье и мокрые удары тела. Потом огоньки наших сигарет в темноте, Ритка лежит у меня на плече и что-то нежно щебечет. Я смотрю в потолок. В отраженье огней с улицы на старой маминой люстре. Я выпускаю колечки дыма. И внутри у меня огромная черная дыра. Пустота.
Едва ненасытная Ритка задремала, я выбрался из-под ее чужого потного тела и пошел на кухню, по пути собрав использованные презервативы.
Как последний идиот, зная, что не усну после этого, принялся хлебать кофе. Впрочем, я бы и без кофе не уснул. Мне не хотелось возвращаться в постель, все мне там казалось скользким и неприятным. Даже сам я казался себе каким-то грязным. Как странно все вышло — оказалось, мне не нужно в постели теплое тело. Мне нужно теплое тело Рики.
Повинуясь внезапному дурному порыву, я взял мобильник и в первый раз в жизни набрал ее номер. С замиранием сердца, проклиная себя за это малодушие, слушал я длинные гулки. Мне казалось, что сейчас Рика стоит и непонимающе смотрит на высвечивающееся мое имя на своем телефоне. Потом она приняла вызов.
— Денис?
— Где ты? Я хочу приехать, — охрипшим голосом выдавил я.
— Сейчас? — Она растерялась. — Что-то случилось? Что с тобой? — Мне показалось, или в ее голосе послышалось участие? Не может быть, должно быть, я ошибся номером.
— Я прошу тебя! Мне просто надо тебя видеть…
Она долго молчала.
— Я не могу. Я приеду в понедельник.
— Нет! Рика, ты нужна мне! Сейчас, понимаешь?!
— Ты пьян? Денис, что случилось?
— Рика…
— Милый, я не могу…, - Милый?! Она сказала мне это?! У меня бешено заколотилось сердце. Хотя, казалось бы, бешеней уже и некуда было. Первое ласковое слово, которое я услышал от нее за эти три месяца! Надо же, как мало мне нужно, чтобы я был счастлив… Просто одуренно счастлив!
— Хорошо, я понимаю, прости, — задыхаясь, пробормотал я. — Но до понедельника я не могу ждать, слышишь? Завтра, Рика, я тебя увижу завтра?
Она снова помолчала.
— Завтра. — Наконец, будто на что-то решившись, сказала она. — Хорошо, я приеду вечером. Ненадолго. Я не смогу остаться, мама очень расстроится. Только ненадолго, ладно?
— Хорошо. — Обрадовался я. — Мне бы просто тебя увидеть.
Связь разорвалась и я поймал себя на том, что едва не сказал на прощанье "Я люблю тебя".
Следующие два дня в подвале я запомнил смутно. Меня заставили выпить стакан водки там, на допросе, должно быть, они подлили какую-то гадость туда, потому что мне все время хотелось спать. Я помню, что Рику тоже уводили, на удивление она вела себя покладисто. Впрочем, мне было наплевать на нее, на себя — на все. Наркотик совершенно парализовал мою волю. Я даже не заметил когда Рику вернули. Она не подходила ко мне и ничего не говорила. Сидела в своем углу все время и, кажется, дремала. Раза три за два дня нам приносили еду — какие-то лепешки и сыр. У меня не было аппетита, я пил только воду и снова проваливался в тяжелое забытье. На третий день я пришел в себя, почти уже мог соображать и жадно набросился на еду, которую нашел возле себя. Водой из пластиковой бутылки попытался умыться, но только размазал грязь.