Ободриты решились буквально сжечь штурмующих!
Но Клак только покачал головой – решение напрашивалось само собой, однако защитники замка перемудрили. Сожгли бы ладьи, как только на них поднялись глиняне – и уж этот штурм отбили бы наверняка! Затянув осаду на неопределенное время, пока к Хальвдану подойдет подкрепление от конунга – да и когда бы оно подошло?
Другой вопрос – чем бы питались все это время защитники крепости? Лето только началось, зимние запасы растрачены, новые подготовить не успели – а судя по всему, нападения с моря здесь никто не ожидал… И не готовился к осаде.
Кроме того, какое-то время гридмарам пришлось кормить множество женщин и детей – прежде, чем их выпустили из замка. Получается, ободриты решились действовать наверняка…
Но просчитались.
Нет конечно – полыхнувшее на поднятых щитах пламя здорово напугало хирдманов; кто-то просто выбросил горящий щит, кто-то догадался окунуть его в воду, сбивая огонь… Где-то загорелись и сами ладьи – но вода, вода! Во рву ее вполне хватает – а масло и деготь это вам не греческий огонь, это пламя вполне можно потушить.
Впрочем, одна ладья все же заполыхала всерьез; нашлись среди данов и те несчастные, кого залило горючей жидкостью. Дико крича, живые факелы бросались в ров – но Харальд не увидел никого, кто после сумел выплыть… Однако сам штурм защитники остановить не смогли – немногие выжившие глиняне, поднявшись на стену, пали в короткой, яростной сече. Но их смерть купила для карабкающихся по лестницам и канатам хирдманов самое ценное...
Время.
Время, что хватило им подняться наверх и вступить в сечу!
Только теперь «полудан» повел избранных хольдов из числа свеев вперед; Харальд, обеспокоенный тем, что больше не видит светленькую головку своей валькирии, также коротко приказал ближникам:
- Вперед.
…Ярлы беспрепятственно преодолели путь до самого рва – занятым яростной рубкой ободритам было уже не до обстрела двух небольших хирдов, спешащих в бой.
Никто не мешался Харальду и на ладье – ведомые опытными херсирами даны уже поднялись на стену. Так что Клак сходу начал подъем по перекладинам штурмовой лестницы, кое-где испачканной кровью… И где-то на середине пути, когда зыбкую опору под ярлом явственно закачало, молодого Скьёльдунга накрыл липкий страх! Зависнув между небом и землей (а точнее грязной, мутной водой рва, по поверхности которого плавают тела бездоспешных глинян и дренгов, пробитых стрелами да сулицами), он почувствовал себя бесконечно уязвимым… И даже сбавил ход на краткое мгновение.
Но ярл не может быть трусом! По крайней мере, на глазах своих хольдов… И потому Харальд заставил себя двинуться вперед, воскрешая перед внутренним взором облик красавицы-валькирии – что именно в этот самый миг может пасть под ударом датского топора! Мысль эта напугала Клака гораздо сильнее подъема по лестнице, ощутимо качающейся под его весом – и Скьёльдунг буквально взлетел на стену, закипая от гнева на возможных обидчиков славянки...
Но на широкой боевой площадке (выложенной из дубовых плашек поверх клетей, забитых землей и камнем), Харальд невольно замер. Замер всего на несколько мгновений, осознав всю ярость кипевшей здесь сечи… Отрубленные кисти – и проломленные славянскими секирами черепа глинян и дренгов, первыми оказавшихся на стене. Да молодой ярл едва не наступил на кого-то из павших, чудом сдержав рвотный порыв – вот уж не обобрался бы позора перед хольдами!
Но схватка ширилась, даны начали теснить ободритов – и поодаль лежат уже славянские гридмары с разбитыми в хлам щитами. Здесь орудовали берсерки «Кровавого топора»…
Ануло и сам Клак никогда не брали непредсказуемых, одержимых ульфхедранов в свой хирд – предпочитая звериному напору «волчешкурых» ратную выучку и умение сражаться строем. А вот Хальвдан не побрезговал набрать пяток берсерков перед походом – и пустил их вперед во время штурма! И пусть на глаза Скьёльдунга тотчас попались тела двух ульфхедранов, беспощадно изрубленных ободритами – берсерки традиционно сражались без брони, лишь в волчьих шкурах…
Но все же свою главную задачу они выполнили!
Они смогли потеснить врага – и разбили щиты ободритов яростными ударами сразу двух секир, коими ульфхедраны привычно орудуют в сече. Ведь входя в боевой транс, берсерки рубятся обеими руками, не обращая внимания на собственные раны! До поры... Ну а когда «волчешкурые» пали, на славян уже навалились скопившиеся на стене даны.
Все же в действиях «Кровавого топора», стоит признать, есть трезвый расчет. То, как он построил бой, в конечном итоге принесет данам победу… Да собственно говоря, бой на стене уже практически затих – а около пяти десятков хирдманов спустились в крепостной двор. Пока что их сдерживает щитовой строй двух дюжин ободритов, тонкой цепочкой перегородивших подход к рубленному княжьему терему. И о стену славянских щитов уже разбились две хаотичные атаки данов … Но штурмующих в крепостном дворе становится все больше!
Правда, на крыши «длинных домов» взобрались пять славянских лучников, начавших бить в спину данам – но потеряв двух или трех хирдманов, херсиры заметили врага. К лучникам полезли сразу по двое-трое воинов – а одного стрелка сбил с крыши меткий, сильный бросок гафлака!
- Отличный бросок!
Харальд невольно восхитился мастерством воина, метнувшего дротик – но, скосив взгляд, увидел радостно захохотавшего Хальфдана, уже двинувшегося ко спуску со стены. Вот ведь… Клак начал искать взглядом лестницу, ведущую в крепостной двор – и увидел ее аж за полсотни шагов левее! В то время как «Кровавый топор» оказался куда более везуч, и уже спускается вниз…
- За мной!
…К сече со славянами хольды Скьёльдунга так и не поспели. Ожесточенное сопротивление гридмаров было подавлено, как только даны отхлынули от скьялборга ободритов – и, перестроившись, ударили клином… А когда Харальд догнал своих воинов, под ударами свейских секир уже рухнули двери терема – и хольды «Топора» первыми устремились внутрь!
Впрочем, первого же свея, посмевшего переступить порог, встретила точно пущенная стрела, ударившая в лицо несчастного… И Клак тотчас вспомнил о своей валькирии – в тот самый миг, когда внутрь терема густо полетели гафлаки!
- С дороги!!!
Хирдманы невольно расступились, заслышав дикий рев Скьёльдунга – но хольды Хальфдана уже проникли внутрь терема. И ярлу осталось лишь поднажать, догоняя своего «хевдинга»…
Внутри просторного «длинного дома», рубленного из толстого дуба, оказалось очень темно – так славянам было легче стрелять по буквально ослепленным данам, чьи силуэты были отчетливо видны в дверном проеме! Впрочем, последним защитникам Велиграда это помогло мало… В просторной гриднице хольдов Хальфдана встретил лишь тучный седой воин, для своего возраста неожиданно энергично закрутивший смертельный хоровод меча и топора! Да еще раненый в левую руку, но крепко стиснувший правой «небесную» секиру херсир – тот самый, с широким шрамом, обезобразившим лицо…
Последнего Харальд уже видел в бою на пристани, во главе прорывающихся к ладьям гридмаров. А теперь с легким сожалением проследил за его концом… Раненый, неспособный на равных биться со свеями, херсир поднырнул под размашистый удар секиры первого хольда, разрубив тому бедро! Но, выпрямляясь, был сбит с ног щитом второго противника – и пропустил добивающий удар меча…
Второй же гридмар – в сущности, совсем старик – заревел, словно берсеркер, принявшись хаотично рубить по воздуху топором и мечом. Словно истинный ульфхедран! Вот только в отличие от «волчешкурых», ободрит облачен в добрую кольчугу – да и в глазах его помимо ярости, плещется страх… Вполне осмысленное выражение читается в его взгляде.
На славянина, набравшись храбрости, ринулся один из свеев. Но старик неожиданно легко отскочил назад, уходя от толчка щитом – и умело заблокировал удар топора древком собственной секиры; оно буквально поднырнуло под боек! И тут же молнией сверкнул добрый славянский меч, отсекая правую кисть дико закричавшего хольда… И снова удар клинка – разрубивший горло свея и оборвавший его вопль.