— Иван Васильевич! Иван Васильевич, это я, Борис! Откройте! Иван Васильевич! Он не открывает, Мария Никифоровна! Может, он там крепко спит? Знаете, что у нас сегодня было первое занятие клуба Дуэлей? И, кстати говоря, мы там с Иваном Васильевичем одержали победу!
— Боренька, постучи ещё раз! Посильнее! — ледяным тоном ответила княгиня.
— Да-да, конечно! Иван Васильевич! Иван Васильевич! — заколотил в дверь Годунов.
— Что случилось, боярин? — послышался в трубке женский голос.
— Да вот, Марфа, Иван Васильевич не открывает! Я уже не знаю, что и думать! Может, случилось что?
— Охти, дык это, давайте я открою. У меня ключи-то запасные есть…
Мария Никифоровна прислушалась к женскому голосу, услышала, как заскрежетал ключ в замочной скважине. Потом дверь открылась и послышался удивленный возглас Бориса:
— Мария Никифоровна, а Ивана Васильевича тут и нету вовсе! Вон и кровать неразложенная стоит. И окно открыто. Похоже, что через окно он вышел куда-то…
Княгиня заметила, что уголки губ царя дернулись, как будто собрались изобразить улыбку. Всего лишь мимолётное движение, но оно заставило её улыбнуться в ответ. В глазах царя читалось: «Весь в меня, такой же непоседа!»
— Ладно, Боренька! Как только Иван Васильевич окажется дома, тут же позвони! — проговорила с усмешкой Мария Никифоровна.
— Конечно же скажу! Всенепременнейше! — отозвался Годунов.
Мария Никифоровна отключила телефон и посмотрела на царя:
— Увы, Ваше Величество! Сейчас никак не получается вызвать Ивана Васильевича. Возможно, завтра получится. Эх, мальчишки… Они такие мальчишки!
Василий Иванович прикрыл глаза. Губы снова чуть дернулись. Княгиня подошла ближе к постели и чуть выше подтянула одеяло. Потом произнесла:
— Я сейчас отойду на пять минут. После вернусь и расскажу вам последние дворцовые сплетни. Хорошо?
Глаза царя закрылись, а две секунды спустя открылись вновь.
— Вот и хорошо. Не скучайте тут, я быстро!
Мария Никифоровна вышла из палаты и чуть ли не нос к носу столкнулась с царевичем Владимиром. Она даже испуганно отшатнулась.
— Добрый вечер, глубокоуважаемая Мария Никифоровна, — с улыбкой произнес Владимир Васильевич. — Рад видеть вас возле своего батюшки. С вами я уверен, что он в целости и сохранности.
— Добрый вечер, царевич, — немного поклонилась Мария Никифоровна в ответ. — Вот уж не ожидала вас тут увидеть и в столь поздний час…
— Мне кажется, что для выражения сыновьей любви никогда не поздно, — холодно ответил Владимир Васильевич.
— Конечно-конечно, — кивнула Мария Никифоровна и попыталась обойти царевича. — Прошу вас извинить, но мне нужно…
— Мария Никифоровна, мне кажется, что в данный момент вам нужно задуматься о своей дальнейшей жизни, — с ледяной улыбкой проговорил Владимир Васильевич. — Вернее о том, насколько ещё она продлится и что нужно сделать для того, чтобы она продлилась как можно дольше…
В больничном коридоре никого не было. Светили мягким светом ночные лампы, где-то слышалось шуршание швабры. Но это где-то было так далеко…
— Что? — захлопала глазами княгиня. — Я не вполне вас понимаю… Что-то вы мудрёными словами говорите, Ваше Величество…
— Мудрёные слова? — поднял брови царевич. — Возможно, вам будет так понятнее…
Жёсткая рука схватила женщину за горло. Пухлое тело прижалось к стене, а над лицом Марии Никифоровны нависло суровое лицо Владимира Васильевича:
— Слушай, старая бородавчатая жаба, слушай и не перебивай. Я сейчас одним движением сломаю тебе шею, а все вокруг скажут, что это был сердечный приступ. Или же ты показываешь мне ту информацию, которую показала царю. Я в любом случае получу эту информацию, но если в первом варианте ты будешь жива, то вот второй вариант, боюсь, тебя не очень устроит. Так что?
С этими словами он встряхнул пухлое тело и сильнее сжал пальцы. Мария Никифоровна захрипела, засучила ногами, а потом полезла в карман медицинского халата. Вскоре на свет показался телефон.
Нужное сообщение выплыло на экран. Владимир Васильевич быстро пробежал его глазами, а потом поморщился:
— Ну что же, нечто подобное я и предполагал… Значит, дальше будет легче.
Жесткая рука отпустила женщину. Мария Никифоровна тут же закашлялась, потирая шею. Она чувствовала, что стальные пальцы оставили синяки на коже. Владимир Васильевич взглянул в сторону палаты царя:
— Пожалуй, сегодня я не буду тревожить батюшку. Пусть он немного поспит и наберется сил. Ему они ой как нужны… Всего доброго, княгиня Оболенская, надеюсь, что содержимое нашего разговора не коснётся чужих ушей. Помните о тех днях, которые могут резко оборваться.