Со стороны поместья раздался крик:
— Иван Васильевич! Иван Васильевич! Вас царица вызывает!
Ко мне бежал помощник по хозяйству Семён. Он так активно помогал себе руками, что мобильный телефон едва не вылетал из сжатой ладони.
Я подумал, что лучше выписать из Белоозера тех, кому могу доверять и вытащил-таки Семёна, Михаила Кузьмича, Марфу и Меланью. Они недолго сопротивлялись, а даже были рады вырваться из однообразия служения разным барчукам. И вот теперь мы все вместе занимали пустующее поместье князя Оболенского под Ростовом-на-Дону. К нам примкнули двадцать ведарей и простых солдат. Понемногу поместье обросло известностью и к нему потянулись люди с разных сгоревших или разрушенных областей.
А мне что — жалко, что ли? Наоборот, я стал для этих отчаянных людей главарём и повелителем. Вместе с ними мы делали вылазки, возвращались обычно без потерь и с отбитой добычей, которой щедро делились с подкармливающими нас крестьянами.
Главарем и повелителем… Слова-то какие грозные. Впрочем, они меня называли «царь-батюшка», я не противился, пусть этот самый «батюшка» зачастую был гораздо моложе своих «сыновей». И даже когда мохнорылый Еремей, который в три раза старше, называл так, то я лишь ухмылялся в ответ. Это же не со зла, а из уважения…
— Да, Семён, спасибо! — кивнул я, когда завхоз добежал-таки до меня. После этого взял тёплый мобильник и прислонил к уху. — Добрый день, Елена Васильевна. Рад вас слышать!
— Добрый день, Иван Васильевич, — раздался в трубке слабый, но твёрдый голос царицы. — Рада, что вы живы-здоровы. Хотя, судя по слухам, не только здоровы, но и весьма… активны.
Я усмехнулся, глядя, как Семён, тяжело дыша, отряхивает с рубахи дорожную пыль. Всё-таки для завхоза не по годам подобные гонки. Ему бы лучше в кресле-качалке сидеть, да вон тем пацанам про боевые свершения рассказывать.
— Ну, знаете ли, Елена Васильевна, — ответил я царице. — Времена нынче такие — либо шевелишься, либо тебя кто-то шевелит. Причём без спросу, а одевая в белое, погребальное…
— Очень метко сказано, — заметила царица. — Но, Иван Васильевич, у меня к вам дело. Не простое.
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Когда царица говорит «дело», это редко сулит что-то хорошее. Обычно либо головная боль, либо риск для жизни. А то и всё вместе.
— Слушаю вас внимательно, — ответил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Только вынужден заметить, что если вы хотите меня затащить в царские интриги, то вынужден буду отказаться. Я хочу людям помогать, а не на троне паутину плести.
Царица вздохнула:
— Вы всегда были прямолинейны, Иван Васильевич.
— Зато честно.
— Именно поэтому я и обратилась к вам. Чувствую, что мне немного осталось… Вот есть у меня такое нехорошее предчувствие. И не надо лишних слов, что я ещё лет сто проживу — не стоит портить о себе впечатление. Мне нужно, чтобы вы как можно быстрее явились ко двору.
— Но я же только что сказал…
— Слышу я пока ещё превосходно. Однако, это не мешает мне настаивать на вашем появлении. Мне нужен только разговор, а дальше вы уже сами решите, что вам делать. И вряд ли кто будет вам указом.
Я закрыл глаза на секунду, представляя, во что ввязываюсь. Но если не я — то кто? Смывшийся старший братец? Он уже наворотил таких дров, что за поколение не расчихаемся.
— Хорошо, Елена Васильевна. Я скоро буду.
— Спасибо. Жду вас, Иван Васильевич. И всё-таки прошу поторопиться…
Связь прервалась. Я опустил телефон и посмотрел на Семёна.
— Ну что, завхоз, похоже, снова в путь.
— Опять? — простонал он. — Только обжились!
— Не ныть, — огрызнулся я. — Собирай ребят. И скажи Марфе — пусть провизию готовит. Дорога предстоит долгая.
Семён закатил глаза, но послушно заковылял к дому.
А я глядел в сторону севера, туда, где за холмами уже мерещились силуэты новых врагов. И эти враги были если не сильнее предыдущих, то злее и хитрее — точно!
— Я всё равно тебя зарежу, урус! — воскликнул младший мальчишка, упавший в очередной раз от тычка Ермака.
— Зарезывалка у тебя ещё не выросла, татарчонок, — усмехнулся тот в ответ. — Пошли, пожрём, что ли…
Во! Поесть и я не откажусь! А потом можно и в Москву заявиться!
Глава 3
Для перемещения всех людей понадобился огромный Омут. Вместе со спасенными в моё минивойско собралось чуть больше пятидесяти человек. Это немало даже для Бездны, а для меня и подавно — пришлось приложить немало сил на создание подобного перехода.
Но с другой стороны — не бросишь же спасенных. На хрена тогда вообще их было вытаскивать? Все-таки что ни говори, а я в какой-то мере ответственный за этих людей. Даровал им жизнь — даруй и свободу, иначе никак. Иначе я ничем не лучше тех же татар…