— Да, покорми их, — согласился я. — А я пока с Ермаком прогуляюсь. Десять минут ещё найдётся перед отправкой.
Я кивнул Ермаку, тот подмигнул в ответ и подтолкнул к еде татарчат. Сам же двинулся за мной. Годунова тревожить не стали — он всё ещё творил своё лекарское колдунство. За спиной слышались приглушённые голоса, смех — наши новые бойцы уже начали делить принесённую еду. Кто-то шутил, кто-то спорил, кто-то тихо молился. Жизнь, несмотря ни на что, брала своё.
— Иван Васильевич, — Ермак понизил голос, когда мы вышли наружу. — А вдруг царица подстроит западню?
— Вдруг? — я хмыкнул. — Да она уже наверняка что-то замышляет. Но у нас выбора нет.
— А если…
— Если что — будем рубиться, — перебил я. — Как всегда.
Он замолчал, но в его глазах читалось беспокойство. Ермак был храбр, но не глуп — он понимал, что в столице нас ждёт не честный бой, а паутина интриг. И против клинка можно выстоять, а вот против яда, подкупленной стражи или «случайного» пожара — куда сложнее.
Я посмотрел на небо. Тучи сгущались, предвещая дождь.
— Скоро польёт, — пробормотал я.
— К добру или к худу? — усмехнулся Ермак.
— К какому-то… — ответил я и повернулся к поместью, к полыхающему синими всполохами Омуту. — Пошли. Пока не началось, надо успеть. Если кто не доел, то доест на ходу!
Выход из Омута я специально выбрал там, где была безопасная зона — в паре километров от Москвы. Колдуны и волшебники сделали такой прочный щит над Москвой, что даже Бездна с её происками не могла пробить магию русских колдунов. С одной стороны это хорошо — кошмарные создания Бездны не потревожат мирняк, а с другой… Придётся добираться на своих двоих, а это лишняя трата времени.
Наш Омут заметили сразу же, как только появился контур, поэтому я не удивился тому, что меня и моих бойцов встретили со вскинутыми ружьями и огненными шарами. Время военное, поэтому от Омутов хорошего не жди.
Из-за заградительных сооружений на нас уставилось не менее десятка стволов и примерно столько же случилось магических вспышек. Хорошая реакция, добротная…
Своим воинам я дал чёткие инструкции. Мы шли с поднятыми руками, с оружием на виду, с каменными рожами и всеми силами старались дать понять, что у нас вовсе нет никаких злых намерений.
— Вас узнали, господин, — прошептал в ухо Тычимба, слетавший на разведку. — Но для порядка всё ещё держат на мушке.
— Понял-принял, — одними губами шепнул я в ответ. — Сколько?
— Отряд из тридцати человек. Есть как ведари, так и простые солдаты. Руководит всеми колдун, — понеслась в ответ информация.
— Стой, кто идёт!!! — раздался со стороны блок-поста грубый голос.
— Иван Васильевич Рюрикович со своими людьми! — крикнул я в ответ. — Прибыли по приглашению царицы Елены Васильевны!
Наступила тишина. Только ветер шевелил обрывки полиэтилена на мешках с песком, да где-то вдалеке каркнула ворона — словно сама смерть заинтересовалась исходом этого разговора.
Стволы не опустились, магические вспышки не погасли. Но в рядах защитников послышался шепот.
— Рюрикович? Тот самый?
— Говорят, он в прошлом году целый отряд татарского спецназа в одиночку положил… И ещё немало тварей из Бездны завалил…
— Тише, дурак! Он же слышит!
Из-за баррикады вышел высокий мужчина в берете с серебряной звездой. Колдун. Походка у него была плавная, словно он не шёл, а скользил над землёй. Глаза — холодные, как лезвие ножа.
— Рюрикович… — протянул он, и в его голосе прозвучало что-то между уважением и предостережением. — Царица действительно ждёт. Но не одна.
Я почувствовал, как у меня по спине пробежал холодок.
— Кто ещё? — спросил я, хотя уже догадывался.
Колдун усмехнулся.
— Бояре и князья. Все ждут прихода Белого царя.
Ермак напрягся рядом со мной. Годунов криво усмехнулся. Да уж, моим сподручным лучше бы в бою с татарами побывать, или против тварей Бездны выступить, чем в словесные дуэли с боярами вступать. Порой не раз теряли деревни только из-за бюрократии, а таже из-за желания властителей местных земель перестраховаться и прикрыть свою жопу.
— Ну что ж… — я медленно опустил руки и потянулся к рукояти кинжала. — Тогда нам с ними есть о чём поговорить.
Колдун нахмурился. Оглянулся на своих воинов. Те ждали распоряжения главняка, но некоторые насторожились при виде моего жеста.
— Оружие придется оставить. Во дворец проход только без железа.