Подсохла. Под внимательным взглядом Нартова проверю центровку. В фюзеляж приходится немного ещё бумаги добавить. Готово.
– Степан, подержи мопса, – говорю Нартову.
Тот берёт Лео на руки, и пёс начинает его вылизывать. Катя смотрит на щенка. Тронув, подзываю её. Руками объясняю, что сейчас вместе будем модель запускать. Она не сразу понимает, но радуется. Принимаю её на плечо. Тяжёленькая уже. Поднимаю модель. Вкладываю её в руку «дочки». Фиксирую своей. На попутный ветер запускаю.
Катя смотрит заворожено. И Мишка с Андрейкой, и Севка. И Андрей Григорьевич со Степаном. Да что уже там, и я сам. Ветер как по волнам несёт мечту детства.
И моего. И их теперь тоже.
Не знаю увижу ли сам. Но эти дети будут летать. Всё для их счастья сделаю. После своих будущих наследников, конечно.
1947 г.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ОРАНИЕНБАУМ. 23 октября 1744 года.
– С чем пожаловал, повелитель Зла и Дух Теней?
Корф, конечно, не знает о Булгакове, не знает о Гёте, но смысл улавливает довольно точно. И чёрный плащ ему всегда к лицу.
– Я просто делаю свою работу, Петер. Ты же не выгонишь в ночь старого собутыльника?
– Николай, я всегда рад тебе. В конце концов, именно ты вытащил мою задницу из Гольштинии.
Усмешка.
– И, заметь, доставил твою задницу в Петербург без единой царапины. Ты даже не отравился по дороге.
– О, да. Не то что покойный де Брилли.
Кивок.
– Да, скушал видно что-то скоромное. Не зашло в организм.
– Скоромное – это ты имеешь в виду ту лошадь, которая его лягнула, так что бедный французишка помер к утру? В организм не зашло, но организм ему напрочь отбило.
Граф пожал плечами.
– На всё воля Божья.
– Так с чем пожаловал? Не поверю, что в гости или мимо ехал. А вот, кстати, и моя супруга. Дорогая, позволь тебе ещё раз отрекомендовать подполковника графа Николая Корфа.
Лина кивнула.
– Здравствуй, Клаус. Отужинаешь с нами?
– Конечно. Почту за честь.
…
К итогу ужина я вновь повторил вопрос:
– Так что, Никки?
Граф промокнул салфеткой губы.
– Матушка хочет устроить встречу 1745 года от Рождества Христова в Ораниенбауме. То есть у вас. Со всеми гостями и всем, что причитается.
Интересное кино. С чего такая честь?
Дворец у меня Большой, но, я здесь проторчал всё лето. Насекомых откормил. На зиму, (пока Итальянский мой перестраивается) матушка, месяц как, отписала мне бывший дворец Остермана на Сенатской площади. А теперь значит привязывает меня здесь?
Корф завершил мысль:
– Вот ОНА меня и прислала. В части поговорить и обеспечить безопасность.
Интересно, а ОНА не могла мне это сказать лично? Я почти каждый день у неё бываю. Вчера вот крестили сестрёнку двоюродную мою – Анну. А тут вдруг целый Корф.
Опять игры. Опять. А Корф… Ну, что Корф? Самый доверенный человек Императрицы. Да и Ушакову пора на покой из его Тайной Канцелярии.
– Никки, составишь мне спарринг с утра? Давно не было достойного партнёра.
Граф с сомнением смотрит на меня.
– Только на тренировочных шпагах. Не на рапирах. Порежешься ещё, а я потом буду краснеть перед Матушкой.
Киваю.
– Что ж, изволь.
Отпиваю из бокала.
Да, время летит быстро. Особенно в юности. Вроде только приехал, а уже скоро Новый год.
Год 1745-й.
Глава 3
Год испытаний
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ИТАЛЬЯНСКИЙ ДВОРЕЦ. 12 февраля 1745 года.
Я смотрел в высокое окно. Прошло более полугода с момента катастрофического наводнения. Казалось бы – срок огромный. Тем более что столица не так чтобы уж сильно пострадала. Не термоядерный взрыв. Просто вдруг пришло много воды. Что такого?
Петербург до начала зимы так и не смог прийти в себя от шока и убытков. Зима покрыла всё липким мокрым снегом. Всюду лёд и тоска. Хорошо хоть Лина не ездит в столицу, ей на это всё в её положении смотреть совсем незачем.
А что я делаю здесь? Почему не под тёплым крылышком любимой жены, а езжу сюда почитай через день из Ораниенбаума, как на службу?
Собственно, а почему «как»? Или вы полагаете, что Наследники, герцоги и принцы не служат своему Отечеству и своей Государыне? Пусть не к девяти утра, но, как сказал бы Иван Васильевич в фильме: «У нас рабочий день ненормированный!» Это в контексте: «Вы думаете, нам, Царям, легко?» И ладно езжу, так я часто и на ночь остаюсь в Петербурге. И дел полно, и дорога бывает опасной. То грязь, то заносы, то лёд, то-то, то-сё.