Прости, Господи.
Спаси, Сохрани и Помилуй.
Возвращение было опасным. Не в плане приключений в дороге, хотя и их было полным-полно, а в том, что у меня нет уверенности ни в чём, у меня нет понимания происходящего, а Петербург, который я знал, остался в глубоком прошлом. Два года? Ерунда? Да, как сказать. Ушёл из деревни солдат в армию, а девушка любила его и клялась быть верной… Или моряк уплыл на восемь месяцев в океаны, а она… Да, даже, как говорится, «Муж в Тверь – жена в дверь». Нет, я не сомневался в Лине, хотя, не знаю, насколько она сомневается в моей верности.
Два года – немало.
Тем более при Дворе.
Ладно, измены всякие – это отдельное кино. А вот Двор, и, главное, Матушка… Два года – это очень и очень много. Сменились люди, сменились партии, сменились расклады. Моё появление тут тоже не шутка и не вдруг. Императрица могла меня вернуть год или полгода назад. А могла вернуть ещё через пару лет. Но, вернула сейчас. Значит, в её понимании, расклады диктовали и благоприятствовали сбросу на игровой стол джокера.
Мы с Лисавет тогда, точно так, как сейчас с Линой, гуляли по зимнему саду.
– Что привёз, соколик?
– Много чего, Матушка.
– Подарки я разберу позже. Отчёты тоже. Что на словах скажешь?
Я помолчал. Репетировал в уме сто раз нашу встречу, но, не чувствую, что сейчас хоть один сценарий к месту и ко времени.
– Матушка. Утвердился я в мысли, что всякая империя строится на энергии и сообщениях. Это становой хребет для Державы нашей.
Лисавет секунду думала.
– Поясни.
– Великие государства, Матушка, это всегда цивилизация. Торговые пути. Быстрая переброска войск. Производство. Ресурсы. Пища.
Кивок.
– Я знаю. И?
Что «и?» Или ты, Лиза, думаешь, что у меня там все мысли были о цивилизации? А домой ты меня вернуть не хотела для начала? Я что тебе, философ-аскет? Йог-любитель? Пудель с бантиком? Я хотел съездить на Урал, но не в ссылку, куда я по твоей милости попал!!!
– Много всего весьма полезного для Державы нашей в тех краях. Но, трудно доставлять оттуда. Про паровозы мы пока лишь примеряемся думать. Лишь несколько линий между рудниками, шахтами и производством. Всё всё время ломается. Нам нужно лет пять и деньги на запуск нормальных железных дорог. Водные пути слишком зависят от сезона и погоды.
– А если война?
Ах, Божечки ты мой! «А если война»! А если не гулянками заниматься и фаворитами?
Да, я злой. Возможно, я слишком сгущаю краски. Не разобрался толком пока.
– Много мы оттуда быстро не получим, Матушка. Много всего нужно сделать. И там. И здесь.
Что ж, это уже в прошлом. Я, наконец, приехал домой. В объятья жены и детей.
И могу шептать Линуше моей:
– Я так скучал… люблю… безумно…
Задыхаясь:
– Может прервёмся на часик? Дети без нас под присмотром…
– А успеем за часик? Я соскучился…
– Ну, вечер и ночь никто не отменял…
– И утро тоже…
Глава 10
Воскрешение Иоанна
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. НОВЫЙ ИТАЛЬЯНСКИЙ ДВОРЕЦ. 11 февраля 1751 года.
Понедельник день тяжёлый. Мне, точнее этому телу, целых двадцать три года. Вчера было. Матушка снова устроила фейерверки, гуляния и бал в мою честь. Со всем радушием. Как будто моей отсылки на Урал, высылки моих людей за границу или в поместья, как бы и не было. Всё мило и по-семейному. Пётр Шувалов даже мне, за мою привилегию на отданном ему казённом заводе заплатил. Даже с авансом наперёд. Ну, чтоб без обид.
А всё ведь начиналось буднично и мирно. По приезду я задал Петру Ивановичу простой, но конкретный вопрос: «Где мои деньги?» Тот сделал вид что «ой», ну и всё на этом. Как сказали бы мои внуки, включил мне «игнор». У него прямо на лбу читалось «А ты кто такой»?
Я?
А я могу и разъяснить. По университетским моим понятиям разъяснить вопрос – кто я такой. А университетские понятия – это утончённый садизм. Крайне жестокий и беспощадный. Это не зона и даже не Двор. В университетской среде тоже нужно держать марку и авторитет.
Я умею. Зря они со мной связались.
Это спускать нельзя. Я простой парень с Урала и вырос во дворе. Пусть и с маленькой буквы дворе. Так что получит он своё по полной. Потому что таких надо учить знать своё место. В назидание прочим.
Не он первый и не он последний.
Ссылка и опала была у меня? Почувствовали себя королями? Так я разъясню, где тут чье место. Никто не забыт и ничто не будет забыто.