Усталая улыбка.
Замученная. Тяжелый сегодня день.
…
В Зимнем, моя подданная Катарина эдле фон Прозор, завидев меня, сделала реверанс.
– Государь.
Киваю.
– Здравствуй, Кать. Порадуешь нас чаем? Устали все.
– Да, Государь.
Конечно, сейчас она на службе у Императрицы Всероссийской, но, она моя бывшая крепостная «дворовая девка Катька» и между нами… ну, вы поняли. Не только чай, но, и к чаю.
Гримасы судьбы. Вчера девка крепостная, сегодня дворянка Гольштинии и чин её при Дворе Матушки равен полковничьему.
Я вернулся в залу.
Чего я распоряжаюсь в Зимнем?
А я и не распоряжаюсь. Просто чаю распорядился. А, если серьезно, то у Государыни-Матушки я главный эксперт по вкусному чаю, а Катя – моя ученица. Вот Императрица и отправила меня надавать Катарине ценных указаний.
Несколько минут и чай подан. С плюшками и мёдом.
Елизавета Петровна блаженно откинулась в кресле.
– Хорошо-то как… Петруша, племянник мой дорогой, что задумчив-то так? Всё прошло наилучшим образом.
Киваю.
– Да, Матушка. Просто думаю, что об этом всём напишут историки.
Усмешка.
– Ну, что напишут, то и напишут. Это будет после нас, и мы об этом узнаем только на том свете.
– Да, Матушка. Но, хорошо ли это?
Лисавет изогнула бровь.
– Объяснись.
– Матушка, есть выражение, что историю пишут победители. Это так. Есть ещё два мудрых выражения – «что написано пером, не вырубишь топором» и «кто платит деньги, тот и заказывает музыку». Зачем нам ждать того, что неизвестно кто потом напишет о нас? О нашей Династии? Не проще ли нам самим найти некоего мужа с именем. Или без оного, имя мы и сами ему нарисуем, это несложно. И поручить ему написание «Истории Государства Российского»? Истории, которая нужна нам, а не истории, которая будет нужна кому-то потом. И не факт, что этот «кто-то» через сто лет будет лоялен нашему Дому. Зачем нам это?
Императрица задумчиво пила чай.
– Однако, Петруша, хочу заметить, что многое, даже в истории моего царствования, не слишком лицеприятно характеризует меня для потомков. Да и история нашей Династии, мягко говоря…
– Да, Матушка. Тем больше нам нужно обратить своё внимание на сие. Иначе, тот же я предстану пред потомками недалёким дурачком, который всю жизнь игрался в солдатики. Но, это ведь не так, моя Матушка?
Усмешка.
– О, да, это точно. Не поспоришь. У тебя очень дорогие солдатики. Даже по небу летают и паром пышут. Хорошо, допустим. Что предлагаешь?
– Найти исполнителя. Дать денег. Помощников. Засадить за написание. Понятно, что мы будем знать, что он там сочиняет о нас и наших предках. Поправим. Направим. «История Государства Российского за тысячу лет».
Лисавет рассмеялась.
– Так-таки за тысячу?
Делаю озабоченность на лице.
– Мало, Матушка? Ты только скажи. Опишем историю и за десять тысяч лет. Со времён Атлантиды.
Смех.
– О, нет-нет, не надо от Атлантиды. А то докатимся до того, что наши предки повелели выкопать Чёрное море.
Киваю.
– И Азовское тоже.
– Вот и я о том. Душа моя, что скажешь?
Разумовский, не встревая в беседу до этого, поставил чашку на столик и вздохнул.
– Душа моя, ну, что я тут могу сказать? Мысль верная, как по мне. Зачем нам ждать того, что напишут о нас, если мы им можем дать прочитать о нас то, что хотим мы? Вот, к примеру, сегодняшнее событие в крепости можно подать и так, и эдак. А мы в Анналы Истории запишем именно так, как потом будут учить в университетах и гимназиях. Поколения будут расти с этим знанием и будут уверенны, что именно так всё и было. Даже если это и не так на самом деле.
Лисавет посмотрела на мою невесту.
– Лина?
– Матушка, я поддерживаю это начинание, если вы хотите слышать моё мнение. В Европе каждый новый правитель требовал от переписчиков излагать историю событий в выгодном для него свете. Более-менее объективна история написана в монастырях, но, она тоже написана в угоду правящему Папе Римскому. И, нередко, новый Папа требовал изменить летописи, отменяя решения прошлого Папы или даже целой эпохи Пап. История – очень мягкая наука. Как глина в руках гончара. Почему бы нам не слепить именно тот кувшин, который нужен нам?
Вновь на меня.
– И кто сие будет начертать?
Пожимаю плечами.
– Я не знаю, Матушка. Это просто мысль. Если будет твоё соизволение, то я подумаю над этим и доложу тебе свои соображения.
– На том и порешим. Действуй.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. УСТЬЕ НЕВЫ. ФЛЕЙТ «SØLØVE». 25 мая 1744 года.