Я надеялась оптимистично, что мне не только позволят работать со вторника по четверг, но и оставят повышение. До пятницы я ничего об этом расписании съемок боссу не говорила.
Все прошло плохо. Меня уволили.
Босс воспринял мою просьбу как неблагодарность. Дело было не в этом, но как мне было поступать? Можно было отказаться от низкооплачиваемой игры в шоу и остаться при карьере и деньгах. Но я отлично справилась с эгоистичным и безответственным решением.
Да, потом я пыталась с этим смириться. Все выходные я провела в состоянии шока, едва выбираясь из кровати. Какая ирония, ведь я мечтала о дне, когда попрощаюсь с работой, а когда это случилось, то я оказалась в ужасе. Я всегда надеялась, что попаду в массовое сокращение работников, после чего смогу свободно проводить дни и получать выплату по безработице. А вместо этого меня уволили. Это было унизительно, разрушительно, и виновата была я сама, от чего было только хуже.
К счастью, знала о случившемся только моя сестра Ада. Родители все равно узнают, но я хотела сохранить этот секрет, сколько могла.
От этого шоу было еще важнее. Я надеялась, что оно будет хорошим, и родители поверят в этот проект и в меня. И тогда, когда придет время сказать, что меня уволили, они не будут считать меня безнадежной. Может, они даже подумают, что шоу - ключ к моему будущему успеху и финансовой независимости. Я знала, что многого прошу, ведь и сама в себя не верила. За три недели я пришла от мыслей, что жизнь стала интереснее к возмущениям, что я ввязалась во что-то… глупое.
- Все наладится, - сказала Ада, положив ладонь на мое плечо. Я вздрогнула, выйдя из раздумий (опять), и посмотрела на ее ладошки, на ногти с идеальным маникюром, а ей было всего пятнадцать лет. Я оценила иронию, что старшеклассница рассказывает старшей сестре, что все будет хорошо. Конечно, она так думает. Ада была красивой, худой и популярной десятиклассницей с успешным блогом о моде, весь мир был ей открыт. Я была ее двадцатидвухлетней сестрой-неудачницей, потерявшей работу по своей же глупости.
Я сглотнула, пытаясь спрятать горечь где-то внутри, и выдавила слабую улыбку.
- Обещаешь?
Она с уверенностью кивнула, родители вошли в комнату. Как и ожидалось, папа принес большую миску попкорна.
- Мы что-то пропустили? - спросил он, глядя сквозь толстые очки на экран компьютера. Я покачала головой, а волнение все крепче впивалось в меня. Я часто нервничала из-за мелочей (как звонок и заказ пиццы), списывая это на проблемы с неконтролируемой тревогой. Теперь у меня была причина нервничать, и у меня закружилась голова. Я уже чувствовала удушающие признаки паники, подбирающейся ко мне.
Папа выдвинул стул из-за моего стола, и мама опустилась в мое большое кресло-мешок. Она натянуто улыбнулась, и я поняла, что она не так сильно рассчитывает на это шоу, как я надеялась.
Отец протянул мне миску попкорна.
- Съешь, а то ты выглядишь так, словно упадешь сейчас в обморок, - приказал он.
Я неохотно сунула в рот пригоршню попкорна и посмотрела на часы на компьютере. Семь часов вечера. Пора.
Я глубоко вдохнула, чуть не подавившись остатками попкорна во рту, склонилась и нажала «Обновить» в браузере. Я быстро села на место и закрыла рукой глаза.
- Боже, не могу на это смотреть, - пробормотала я, подглядывая сквозь пальцы, словно они могли закрыть меня щитом от неловкой ситуации.
- Потому мы и пришли смотреть с тобой, милая, - сказала мама. Я посмотрела на экран. Он был черным с жутким и тихим звуком гитары в колонках. Слова «Эксперимент в ужасе» вспыхнули на экране.
Я рассмеялась.
- Эксперимент в ужасе? Прямо как фильм Блейка Эдвардса.
Я покачала головой из-за нехватки оригинальности, хотя название было в тему. И придумывал его явно Декс.
- Надеюсь, ты не собираешься подавать в суд, - сказал отец.
- Нельзя красть названия, пап, - возразила я.
Под названием вспыхнули слова «Погасший маяк».
- Погасший? - мама скривилась.
- Да, в противоположность нормальному маяку, - ответила я, отметив, что и здесь постарался Декс. Слова растворились, и появился маяк, окруженный туманом. Раздался грубый рычащий голос, и я не сразу поняла, что это голос Декса, просто чуть ниже обычного. Я слышала только его голос последние недели. И меня все еще удивляло, что он принадлежал невысокому худому мужчине, а не высокому огромному бегемоту.
- На рубеже веков побережье Орегона было полным торговых суден, кораблей и лодок, бороздящих воды на дальние и близкие направления, - рассказывал Декс. Я сжалась из-за неряшливого текста, не понимая, почему меня не попросили что-нибудь написать. Если бы я знала, что он будет читать за кадром, то настояла бы.
- Вы нашли для озвучки старого моряка? - спросила мама.
- Нет. Это все Декс.
Мама не выглядела впечатленной. Она переглянулась с отцом и посмотрела на экран. Декс говорил и дальше, устроив краткую историческую сводку, пока причал и старые корабли не исчезли, и вдруг экран заполнило мое большое и толстое лицо.
- О боже, - я закрыла рукой глаза снова.
- Перри, - возмутился папа, мои слова задевали его религиозную сторону.
Ада убрала руку с моего лица.
- Ладно тебе, ты отлично выглядишь, - восхищенно сказала она. Я осторожно посмотрела на экран. Я точно не выглядела отлично. Мне хватало ежедневных проблем с телом и лицом, просто взгляд в зеркало выбивал из колеи. А камера добавляла не меньше десяти фунтов, и в увеличенном изображении было еще хуже.
Я помнила этот момент, словно это было вчера (или пару недель назад). Мы с Дексом были на пляже возле маяка, боролись с бушующим ветром и искали кадры для заставки. Я нервничала, когда камера направилась на меня, а Декс ничего не объяснял, и я вдруг начала вываливать все, что знала о маяке и его жуткой истории. Звучало дико, но откуда-то я знала все, что нужно. Мне даже показалось, что я жила в те времена, что они проносились передо мной, словно я была призраком-наблюдателем. И почему-то Декс решил добавить эти сцены в эпизод. Я смотрела, как мое круглое лицо без выражения и глупо смотрит на океан, а черные волосы разлетаются на ветру.
- Ты сама как призрак, - тихо сказала Ада.
- Не понимаю, - сказала мама. - У тебя припадок?
Камера замерла на моем лице, Декс рассказал за кадром, как я, ведущая, ощутила что-то темное и ужасное в маяке.
- Это было предчувствие или кто-то из призраков хотел предупредить? - драматически спросил Декс.
Папа фыркнул со смешком.
- Похоже, она просто забыла текст.
Я уставилась на него и вжалась в кровать. Все пошло не очень-то хорошо.
К счастью, мое лицо пропало с экрана, и сюжет пошел по порядку. Многие кадры, которые я думала, что не вышли, отлично дополняли атмосферу, и музыка, которую Декс использовал (или сочинил) добавляла жуткости.
Мы смотрели шоу еще десять минут, и тут я поняла, что хотя видео интригует и пугает меня, оно не влияет так же на моих родителей. Я все это пережила, я знала конец истории, что пугал сильнее всего в этом. Но поймет ли хоть что-нибудь обычный человек, не знающий того же, что и я?
Я посмотрела на маму. Она разглядывала свои ногти. Папа смотрел, но с нетерпением в глазах. Даже в тех частях, где Декс снимал дрожащей камерой коридор в воде, где огонь взбирался по стенам, а их дочь утянуло под воду, родители не были ни тронуты, ни встревожены. Даже когда экран почернел, ведь Декс выбросил камеру в окно. Ничего.
Ада наоборот была настолько поглощена, что с силой прикусила губу. Это радовало, ведь она не знала обо всей настоящей опасности.
Когда программа закончилась, в комнате, конечно, повисла неловкая тишина.