Он прошел к дивану и сел на подлокотник рядом со мной.
— Берд рассказал мне о случившемся с Ланкастерами два месяца назад. Ты тогда еще не пришел. Максимус. И все куда больше, чем вам рассказал Уилл. Намного масштабнее.
На ранчо было много странных случаев. И теперь мы знаем, что это. Йии наалдлуши. Не нравится так говорить, но все указывает на это. Но Уилл в это верить отказывается. Он отвернулся от своих верований, хотя глубоко в сердце знает правду. Свинью можно накрасить, но она останется свиньей. И пока он видит то, что видим мы, и не препятствует, это не прекратится.
— Но йии… оборотни. Что они хотят от него? — спросила я.
— Не знаю точно. Как и не знаю, много ли их. Оборотни — такие же люди, как я, целители или ведьмы, что пошли по пути безумия… опасные ритуалы, желание напугать, навредить или убить. Насчет Уилла, поскольку это творится давно, могу сказать, что они хотят лишь пытать его. Так думали мы с Бердом. Но тут пришел Максимум и дал Уиллу причину думать, что это было что более… приемлемое. Не знаю, почему призраки для Уилла более приемлемы, чем йии наалдлуши, но так вышло. И его поведение разозлило их. Сделало решительнее. Но Уилл зашел дальше и пригласил двух юных и белых журналистов изгнать призраков. Еще и снять это. А это плохо. Если бы Уилл продолжал относить к этому, как раньше, то это мог бы исправить шаман. Но показать это всему миру
— словно пощечина. И оборотень злится. И теперь хочет еще сильнее доказать ему свое существование. И использует для этого вас. Призраки не вредят людям. Лишь пугают.
Оборотни… убивают. Думаю, все вы в большой опасности. Даже сейчас. В баре есть те, кто могут вам навредить, я это чувствую.
Я воспринимала каждое слово с ледяным спокойствием, но от этого содрогалось все тело. Максимус обхватил меня рукой и легонько потирал, но смотрел на Руди.
— Я не дам этому случиться, если смогу, потому я и спешил предупредить вас до того, как вы вернетесь туда.
— Но вы сказали, есть что-то насчет нас… — сказала я.
— Да. Обычно нет повода для тревоги, ведь белых людей сложно зачаровать. Вы не верите. Но, к сожалению, вы трое верите. И хотите верить, что еще хуже. И… от вас исходит энергия, особенно, от тебя, Перри, что работает против тебя в этом случае.
Оборотни любят энергию. Чем сильнее ты, тем сильнее можешь стать. Звучит пафосно. Но если оборотень получит кусок тела мертвого целителя, он станет сильнее. Если они встречают кого-то с похожей жизненной силой, они хотят… напитаться, так, думаю, прозвучит правильнее. Или нет. Ты для них как розетка для прибора, постоянно желающего энергии. Даже пара твоих волосков может помочь им. Представь, что будет, если они получат твой палец.
Мне стало не по себе. Берд указал на мое лицо:
— Или твои глаза.
Стало еще хуже. Максимус прижал меня ближе к себе. Это помогло.
— Прости, — тихо сказал Берд. — Мы знаем, что ворона не была просто вороной.
Декс посмотрел на меня странно, а потом сказал Руди:
— Так мы знаем, кто эти оборотни? Вы говорите, это люди?
Он кивнул и поднялся.
— Да. Это люди. Как я сказал, они похожи на целителей или ведьм.
— Шан, — прошептала я. Все были испуганы, услышав меня, но я знала, что и они думали об этом.
Берд покачал головой.
— Вот тут помедленнее. Нельзя обвинять сразу. В этих краях много целителей. Я не думаю, что это Шан. Я знаю, что это не так.
— Откуда? — возразил Декс.
— Я работаю с ним. Я знаю его. Я знаю, что он не стал бы вредить Ланкастерам. И он был рядом во время этих случаев. Оборотень не может быть в двух местах одновременно.
— Мигель, — вдруг сказал Максимус.
— Он мексиканец, — прошипела я.
— И? — он посмотрел на Руди. — Важно быть навахо? Мигель мог выучиться?
— Я не думаю, что это кто-то на ранчо. Это не имеет смысла.
— Может, это вы. Вы — целитель, — заявил Декс. Слишком нагло.
Но Руди отмахнулся.
— Да. Это мог быть я. Но нет, хотя я рад, что вы думаете об этом, потому что осторожность не помешает. Вы должны понимать, как все серьезно.