Старик-охранник валяется в отключке.
Сирены все громче, там, похоже, скоро армия соберется.
Ну еще бы, небывалое дело для этой сонной срани: ограбление ювелирки!
Выглядываю.
Так и есть. Три машины, но не выходят. Ждут еще чего-то. Понятно, чего. ОМОНа.
Самим под пули лезть не в кайф.
— Бери рыжую, — командует Сеня.
— Нахера? Давай заведующую!
Вот уж чего мне не надо, так это помеху мою проклятую подвергать опасности. Дополнительной.
Заложница из нее на редкость херовая. Настолько, что даже касаться не стоит. Оторвут лапы вместе с головой и яйцами.
Я это знаю. А вот Сеня — нет. И просвещать его я не собираюсь. Потому пытаюсь применить другие аргументы.
— Она ценнее. Да и жопа у нее шире. Меньше вариантов пулю словить.
— Нет, — рычит Сеня, — рыжую! Мелкая, как раз за малолетку сойдет. В ребенка стрелять не будут!
Возмущение топит, мешает нормально и доходчиво ответить. Потому что ну нихера себе, ребенок!
Там титьки третьего размера и ноги от ушей!
Правда, конкретно сейчас она реально малолеткой выглядит, в джинсиках и кроссах. Да еще и хвостик.
Овца рыжая!
Как в универ в полном прикиде ходить, что на сраной козе не подъедешь, так это всегда пожалуйста!
А тут вырядилась ребенком!
— Бери! — командует Сеня, рывком поднимая утырка Шепелявого, еле переставляющего ноги и что-то бормочущего беззубой пастью.
Ох, тебе на зоне обрадуются! Даже готовить не надо! Уже все, как надо!
Мстительно хмыкаю, и — куда деваться? — подхватываю с пола рыжую помеху.
Она сдавленно выдыхает, таращит на меня полные ужаса и слез глаза, кривит красивые губки.
— Отпусти меня! Слышишь, тварь! Отпусти! — шипит, дергаясь, но я аккуратно перехватываю ее локтем поперек горла, прижимаю к себе спиной.
От нее вкусно пахнет. От нее всегда вкусно пахнет.
И у меня, несмотря на дикость ситуации, встает.
У меня всегда на нее встает.
Рефлекс уже выработался, бляха муха.
Она чувствует задницей мой стояк и испуганно замирает.
А я мстительно прижимаюсь сильнее. Не хочу напугать, но черт… Сама виновата. Надо на пары ходить, а не прогуливать.
Сеня подходит к нам и сует рыжей в руки ргдшку!
Да что за!..
Я молчу, только неосознанно сильнее сжимаю ее за шею, словно хочу уберечь.
— Держи, сучка, и крепче! Вот тут зажимай.
И выдергивает, скот, чеку!
У меня внутри все леденеет от страха за эту рыжую дурочку.
Уже не думаю о том, что пропалюсь, хриплю ей на ухо:
— Держи, рыжая. Держи.
И она дергается всем телом. Отчетливо. Знакомо.
Дежавю, бляха муха!
Мы с ней так уже стояли когда-то. Вот только ситуация была другой. Получше.
— И молчи, бля… — добавляю на тот случай, если вдруг решит меня узнать.
Она каменеет, вытягивается стрункой, пальцы стискивают гранату.
Держи, дурочка ты моя рыжая. Держи… Ну кто ж знал…
Ох и вперся я. И тебя впер.
Надо выбираться теперь. И мне без тебя никак. Да и не надо мне.
Без тебя.
Снова в шко… То есть, в универ!
Я никогда не учился в универе. Не случилось как-то.
Планировал после школы, но…
Случилась та гонка, я выиграл.
Загулял, естественно, в компании с двумя веселыми девчонками. А проснулся уже в другой компании.
В полиции. И два года — как в страшном дурном сне…
Ну да ладно, чего вспоминать.
Но вообще, жизнь — та еще шутница.
Хотел ты, Макс, учиться, получать образование высшее — на тебе.
Спустя семь лет оно особенно актуально, ага.
Да и не на юридический я хотел… И вообще… Надо бы на первый курс, хоть и смешно я там буду смотреться.
Но тут мне выбора не предоставили. Бери, Курагин, что дают, и не выделывайся.
А потому я переживаю.
И даже больше, чем первый раз в первый класс. Тогда хоть мама за руку держала. И сестренка, коза мелкая, прыгала вокруг. Банты у нее на голове были, помню, огромные. Очень хотелось дернуть за один, развязать…
Но мама, зная мой проказливый характер, это дело четко пресекала.
А то Люська, сестренка, той еще плаксой была, могла завестись на час, не остановишь… Куда только чего девалось…
Я усмехаюсь, выдыхаю и завожу байк.
«Дукати Панигале», классического красного цвета. Рычит, зверь, подо мной, и дрожь его мне передается.
Круто. Давно я на байках не гонял.
Правда, итальянцев не особо люблю, нервные они слишком. Как норовистые коняшки.
Я бы лучше взял старый добрый «бобби», но… Где мы и где «бобби»?
Хорошо, хоть «Дукати», а не «Ява».