Видя смущение парня, Тэа оценивающе оглядела его с головы до ног и сказала:
-Мне нужны такие крепкие руки – говоря это, она провела по своей белой шее тонкими пальцами и продолжила – я не могу совладать с такими тяжелыми мешками. Да и за травами нужно ходить далеко, и еще выполнять кое-какие поручения, пока я занята. Я думаю, ты справишься.
Хенрик побледнел. Такая самоуверенность Тэи удивляла и приводила в смятение. Но он был вовсе не против снова оказаться здесь. Правда, Хенрик скрывал от себя истинные причины этого.
-Я не знаю – почему-то вырвалось у него.
-Здесь все просто: ты слушаешь меня и выполняешь мои поручения точно и в срок. Я буду платить тебе 2 денария в неделю. И как только ты выполнишь все, что я поручу тебе - ты свободен. Согласен? Это же просто идеальная работа!
Предложение и вправду было заманчивым. В месяц выходило 8 денариев, а это приличная сумма. Можно было приодеться, чтобы не ходить в этих лохмотьях, и каждый день покупать себе что-то вкусное поесть. Может, даже немного копить. Он вначале даже не поверил своим ушам. Тем более, что работать нужно было не от рассвета до заката. Хотя, за такие деньги можно было и вкалывать. Тем более, что здесь не воняла кожей и химикатами, как в мастерской дяди. Еще, нежелание Хенрика проводить время за ненавистной работой дубильщика давало ему возможность гулять по городу. А тут ему еще и платили за это. Скупой дядька держал Хенрика в качестве подсобного рабочего. Иногда, Ганс подкидывал ему денарий-другой, но рука тряслась от жадности, когда тот протягивал монеты племяннику. В основном, Хенрик работал за убогий кров и скудную еду. Мясо редко доставалось Хенрику, обычно его съедали прожорливые кузены Хенрика, которых, учитывая их габариты, было непросто прокормить. Поэтому, парень часто ходил голодным, жадно поглядывая на харчевни в центре города. Надо сказать, что он отличался от домочадцев дяди внешне: был высок, худ и подтянут, потому что много двигался и любил физическую активность, лазя по деревьям, как обезьяна. На одном из дубов в пригороде он устроил лежбище, где часами просиживал в своих ванильных фантазиях.
-Когда мне…
Хенрик не успел договорить, как Тэа его прервала:
-Завтра. Только будь у меня в 8 утра, и не опаздывай. Я еще и ведьма, а ведьмы не любят лодырей.
Она сверкнула глазами, отчего Хенрик еще больше смутился.
-Ты не боишься? – она подошла к нему близко, смотря на него томным блуждающим взглядом, направленным на него и сквозь него, будто она пыталась прочитать его мысли. Хенрик ощутил аромат ее кожи и волос, и смутился еще больше, потому что они вскружили ему голову. Он едва смог ответить:
-Н-нет. Это даже…интересно.
-Хм. Интересно… Это то самое слово, которое… Впрочем, ладно. До завтра, юноша по имени Хенрик.
Хенрик был удивлен тому, как Тэа не договорила фразу. Он еще не знал, что это было свойственно для нее, что объяснялось ее эмоциональностью и впечатлительностью, которые переливались через край.
-До з-завтра, Фройляин Тэа.
-Называй меня просто Тэа.
-До з-завтра, Т-Тэа.
Он выругался про себя за свое неловкое заикание. «Вот дурная голова! Снова это у меня!» - подумал с горечью Хенрик. Он начинал заикался, когда переживал. Это еще больше усугубляло его стеснительность. В знакомой ситуации и с друзьями его речь была нормальной, хотя, он больше любил послушать собеседника. Но на самом деле ему хотелось говорить красиво, чтобы его слушали, но он был уверен в том, что красноречие обошло его стороной. Да и о каком мастерстве слова можно было говорить, если он толком читать не умел?
Утром Хенрик проснулся в приятном предвкушении увидеть Тэю. Правда, он едва мог себе в этом признаться, потому что закомплексованность и эмоциональная скованность не позволяли ему быть честным с собой. Он уверял себя в том, что это все из-за новой необычной работы.
Утренний город был живым и шумным, потому что в те времена день начинался рано, с первыми лучами солнца. А звон колокола в ратуше не оставлял шансов проспать работу. Нужно было много трудиться, чтобы выжить в годы перемен, пору крестовых походов и постоянного страха второго пришествия либо чумной смерти. Все словно пыталось убить простого жителя Инсбрука, да и Старого Света в целом, и нужно было обладать железной волей к жизни и храбростью, чтобы противостоять всем невзгодам.
Глава 2. Горизонт эмоций
Хенрик внимательно наблюдал за рыжеволосой ведьмой, которая шептала что-то, размешивая зелье из свежесобранных трав в котле. Хоть его голова и была переполнена фантазиями и мечтаниями о любви, героизме и прочих эфемерных вещах, которые воспевали бродячие менестрели, с трудом верилось, что его новый рыжий работодатель имеет связь с реальным потусторонним миром. Да, ее глаза светились подлинным огнем веры, когда она говорила о тонких мирах, одновременно, вызывая в нем лишь плотские желания, а вовсе не стремление познать то, что нельзя увидеть и потрогать. В то же время, люди вокруг все больше и больше пугались ведьм, настраиваемые против них церковью. На улицах и площадях монахи в ветхих рясах, закрывавшие загадочным капюшоном томные взгляды обремененных грехами глаз, пророчили скорую гибель и падение обществу, которое поощряет колдунов и магов, являвшихся, по их словам, проводниками темного мира зла и порока. Да и слухи об инквизиции на в ближайших землях и, особенно, в Испании доносились все отчетливей. Это порождало атмосферу трепета и отчаяния, что дополнялось тяготами и без того сложной жизни простого люда.