- Поверит!- уверенности Кэти можно было позавидовать. – Поверит и оплатит аборт, если, конечно, всё это время не лелеял мечту о наследнике.
Бросила на подругу колючий взгляд, и она тут же похлопала себя пальчиками по губам:
- С тебя не убудет, Ина, а совесть Мудака, возможно, проснётся.
Покачала головой и обхватила себя руками, медленно отходя от безумной девушки.
- Ты куда?
- За направлением,- ответила себе под нос, но в тишине коридора прозвучало достаточно громко, чтобы Кэти услышала. – Потом домой. Я ужасно хочу спать!
***
Я внимательно следил за Максом, который осушил второй стакан коньяка, и усмехнулся. Наша встреча, спустя долгое затишье, представлялась мне иначе. Как минимум, планировал разнести в пух и прах «правую руку», а как максимум – послать к чёрту без причитающегося расчёта. Однако мы на удивление мирно встретились в офисе и разделили бутылку крепкого напитка.
День близился к вечеру, поэтому не стал ограничивать себя в приятном напитке – потянулся за второй порцией и вновь не сдержался в усмешку. Кажется, Макса немного повело от выпитого коньяка: взгляд стал рассеянным и речь вялой, хотя начал свой монолог чересчур бодро:
- Ты передал всю документацию Майеру?- задал риторический вопрос и почесал затылок. – Мы ещё можем всё изменить! Слушай, мы же можем подставить Майера и сохранить компанию! Давай, а? Постепенно выйдем из кризиса, увеличим рынки сбыта, и труды окупятся! Ну?
Задумчиво созерцал кубики льда на дне стакана и, когда повисшая тишина явно намекала на моё участие, устало перевёл взгляд на мужчину:
- Макс, я всё решил.
Макс громко чертыхнулся и закинулся очередной порцией алкоголя, даже не поморщившись от обилия спиртного. Хлестал коньяк, как святой источник, и я в удивлении приподнял брови. В мои планы не входило доводить «зама» до беспамятства, но он был настроен решительно – трясущиеся руки схватились за непочатую бутылку:
- А что мне делать? Горбатиться на твой клуб? Гэйб, пойми же, «Аквариум» - это слишком мелко. Пшик. Неинтересно! Надо играть по-крупному!
Всё-таки разозлил.
Любому создателю, будь он творцом искусства или творцом глобальной компании, обидно за своё детище. Так и мне, породившего и поставившего «на ноги» клуб, было безумно обидно от подобных оскорблений. Пшик? Этот «пшик» приносит стабильный доход, а в перспективе его удесятерит.
Я предвкушал!
- Кто играет по-крупному, тот крупно и проигрывает, Макс,- минутка философии была воспринята в штыки, что было предсказуемо, от этого раздражительно:
- А кто не рискует, тот не пьёт шампанского! Ну?
Усмехнулся и покачал головой, отсалютовав мужчине пустым стаканом:
- Предпочитаю коньяк!
- Ты же понял, о чём я…
- И ты меня понял,- резко отчеканил и бросил характерный взгляд на выход. – Если против, то я тебя не задерживаю. Только по старой дружбе прошу держать язык за зубами.
«Иначе вовсе останешься без языка», - тактично не договорил, но мои глаза были красноречивее всяких слов. Поэтому Макс сорвался с места, забыл о пиджаке, и вернулся за потерянной деталью гардероба. Несмотря на резкость движений, ему удалось выговорить сквозь плотно сжатые губы:
- Мой отец в гробу переворачивается от происходящего с его фирмой.
Какой же забавный, а! Хохотнул и проследил за раздражённым мужчиной:
- Мой отец наел жировые складки, и навряд ли будет столь изворотлив!
Изумрудный взгляд хлёстко прошёлся по моей лучезарной улыбке:
- Думаешь, твой чёрный юмор уместен?
- Юмор?- искренне удивился и вновь рассмеялся, чувствуя, как в кармане джинс завибрировал мобильный телефон. – Это констатация факта, Макс.
- Стебись над своей семьёй, а мою не трогай, понял? Сучий сын! Хрен бы ты носил роликсы, если бы не деньги моего отца! Уёбок!
Без понятия, какой реакции добивался Макс, но происходящее меня веселило. Ещё больше развеселился, когда увидел полученные сообщения на телефон: «Привет. Мы можем встретиться?»
Сообщение от фарфоровой куколки мало того, что рассмешило и удивило, так ещё воодушевило. Оторвался от экрана телефона и уставился на извергающегося матом экс-друга. Показано поцокал языком:
- И после таких грязных слов ты целуешь губки своей мамочки?
От неожиданности я вздрогнул, когда стакан, только что стоявший на столике, неожиданно оказался разбит о ближайшую стену. Не заметил, как Макс подлетел на прорвавшихся крылышках ненависти и разбил сервиз – оставшийся капитал нищебродной фирмы. Что же, он лишил себя и этого.