- Закончил, а вы? Всё хорошо?
- Не совсем,- прошептала девушка, бросая на меня косой взгляд, явно давая понять, что распространяться при мне не станет. Её шёпот вовсе потонул в громком голосе, который принадлежал хранившей ранее молчание Эмили:
- Я развожусь со Свеном!
Поймала на себе покрасневший взгляд девушки, и ощутила непреодолимое желание провалиться сквозь землю.
- Эми-и-и…
- Развожусь!- настойчиво повторила она, несмотря на молящую интонацию Франчески. – А сейчас извините, но мне хочется как можно скорее оказаться дома.
- Мы с Эйтоном тебя подвезём.
Девушка улыбнулась, отчего на белых щёчках проступили милые ямочки, и образ грустной Эмили стал по-детски невинным. Гореть мне в аду за увиденный голый зад её мужа!
- Ребят, у вас своих хлопот достаточно. Спасибо, но я вызову такси.
Мне бы как можно быстрее проскользнуть к выходу, но сделать это незаметно в столь узком коридоре – нереально. Однако и друзья Эмили не спешили упрощать мне задачу, каждый оставаясь на своих местах, видимо, не желая отпускать подругу в полном одиночестве.
И только я сделала шаг к выходу, как замерла в приступе шока. Не я одна, раз весь коридор погрузился в гробовую тишину после неожиданно прогремевшего голоса:
- Я могу подвезти.
Все взгляды обратились на Джейкоба, и, воспользовавшись оцепенением компании, быстро проскочила к выходу. Прежде чем успела выдохнуть с облегчением, услышала негромкий голосок Эмили:
- Большое спасибо за помощь, я поеду.
Глава 11
Я настойчиво не отнимал указательный палец от звонка, наверняка зная, что в квартире кто-то есть. Надеялся, что это отец, но его бы выдержки не хватило после того, как я кулаками забарабанил по двери. Он бы вышиб своей массой дверь и меня с ней заодно, однако ничего подобного не произошло. Единственное, что добился – тихий шорох у двери и медленное скрежетание в замочной скважине.
Мать.
Я сдержался от разочарованного рыка, когда дверь открылась и передо мной предстала заспанная мать, отходняк которой красовался на опухшем лице. Надо думать, ночка была весёлой, и её престарелые подружки заполонили каждый угол квартиры. Именно по этой причине не прошёл внутрь, заслуживая недовольный взгляд матери.
- Гэбриел!- строго произнесла, будто мне семь лет, и тон должен был на меня подействовать. Черти адовы, подобные трюки срабатывали до пятилетнего возраста, однако мать не оставляла попыток подействовать на непробиваемого сына.
Что же, я вновь её разочаровал.
- Где отец?- спросил и поморщился, когда в коридоре показалась старуха с расплывшимся макияжем на морщинистом лице. Интересный экспонат хотя бы потому, что многочисленные инъекции не «брали» её морщины, в отличие от складок подружек.
Перевёл взгляд с бабули на мать и внимательно всмотрелся в её лицо, подмечая увеличенные губы и безупречно разглаженный лоб, на котором даже брови атрофировались. Блядь! В последнюю нашу встречу я совершил ошибку, когда сообщил о проступившей морщинке на лице матери. Мне-то в угар было наблюдать за её «панической атакой», а она всерьёз разделалась с несчастной складочкой. Пиздец!
- Где отец?- повторил вопрос, когда ничего, кроме продолжительного зевка не добился.
- Дрыхнет на балконе,- махнула рукой мать и глухо рассмеялась. – Не выдержал нашего девичника и всю ночь проспал на балконе. Ну, не осёл ли?
Девичник? Твою мать, это самое забавное, что я слышал за последнее время! От души расхохотался и, превозмогая неприятие от запаха перегара, переступил порог квартиры.
- Мама, девичник у вас был лет двадцать назад.
- Хамло!- бросила мне в спину, и, видимо, до её хмельного мозга дошло, куда я направляюсь, раз она поспешно затараторила. – Стой! Ты к отцу?
Добившись моего кивка, в ужасе схватилась за голову:
- Не смей! Он сейчас разорётся на всю квартиру! Пожалей меня, Гэбриел, и так болит голова!
Мысленно чертыхнулся и поинтересовался:
- Ещё не отошёл?
- Ага-а-а, отойдёт он! При любой возможности припоминает мне несделанный аборт. А я что виновата? Мне мать запретила делать, вот и родила…
Усмехнулся и, припомнив образ своей покойной бабушки, отправил в небеса искреннее «спасибо». Женщине же, стоящей передо мной, холодно улыбнулся:
- Звания «лучшей матери» у тебя не отнять.