- Ничего себе!- присвистнула мама, услышав вой желудка своей дочери. Старательно намотала на вилку макароны с сыром и подмигнула матери:
- Я проголодалась,- никого не удивила и довольно заурчала, когда еда оказалась во рту. – Еда богов!
- Макароны – еда богов?- переспросила мама и подошла к столу с контейнером в руках. – А что ты скажешь о куриных крылышках?
Закатила глаза к потолку, вынуждая мама любоваться белыми белками, и простонала:
- Я умру от передозировки этой вкуснятины!
За смехом матери и аппетитным обедам вовсе потеряла бдительность, поэтому чуть было не сдала себя с потрохами, услышав вопрос:
- Сегодня ночуешь у Кэти?
Кусок мяса застрял в горле, и мне потребовалось сделать глоток яблочного сока, прежде чем сумела выговорить:
- Да-а,- откашлялась и убедительнее повторила. – По пятницам выходят новые серии любимого сериала, ты же знаешь.
- Знаю,- в напущенном неудовольствии кивнула мама. – Всю ночь портите зрение за монитором, а ты потом приходишь под утро с опухшими глазами.
Предательская дрожь сотрясла пальцы, и я быстро поставила стакан сока на стол, чуть не расплескав содержимое. Не то, чтобы я боялась гнева родителей в случае их осведомлённости о моей работе, просто… Да, чёрт дери, я боялась их осуждения и каждый раз просыпалась в холодном поту, когда во сне слышала отчётливую фразу: «Ты нас разочаровала!»
Мурашки так и окатили волной моё тело, но быстро набила рот едой и притворилась слишком увлечённой куриной ножкой. Сработало, раз мать отвернулась к плите, а я имела возможность с облегчением развалиться на стуле.
Родители всегда поддерживали все мои начинания: в детстве отвели на кружок рисования, как только я проявила интерес к акварельным краскам; в подростковые годы отдали в театральную школу, когда я изъявила желание стать актрисой; и всячески поддержали мою очередную прихоть. Как сейчас помнила свои страстные заверения, что фотография – смысл моей жизни, и я обязательно должна поступить в киноакадемию. Поступила, отучилась и с ужасом в глазах просматривала своё скудное портфолио, на которое изредка откликались молодые парочки с желанием повесить в рамочку свои романтические снимки. Скуднее моего портфолио был заработок за те редкие фотосессии, на которые раскручивала влюблённых идиотов. И уже когда я перестала верить в свои силы, родители же не сдавались – убедили в необходимости совершенствовать навыки и не распыляться на подработку, отвлекающую от «дела всей моей жизни».
Как после такой веры в меня рассказать им о том, что я в притоне разврата подбирала подходящую музыку для оргий?
После обеда я закрылась от родителей в своей комнате и включила ноутбук, поспевая за оставшееся время поработать над проектом. Проект, подобно булыжнику, свисал с моих плеч и давил каждый раз, когда я переступала порог университета. Слышать от одногруппников об их успехах на данном поприще – мука, но я упорно проклинала свою лень и не делала ничего, что как-нибудь могло сдвинуть проект с мёртвой точки.
Однако сейчас, когда вина и стыд обрушились на меня, я подключила Usb-провод и перекинула на рабочий стол ноутбука сделанные фотографии. Верхний Ист-Сайд – удивительный и многогранный квартал, и мне удалось запечатлеть стеклянные высотки, брендовые логотипы и отутюженных прохожих, не растеряв их шарма.
Работа в редакторе фотографий вырвала из реальности на несколько часов, пока на мобильный телефон не пришло сообщение от Кэти. Она, облачённая в маленькое чёрное платьице, успела заказать такси и оставила в моём распоряжении пятнадцать минут, прежде чем водитель разозлиться моей черепашьей натуре и откажется ждать.
Сохранила созданный проект и подошла к туалетному столику, который также служил тумбочкой для книг и прочих мелочей, о наличии которых и не подразумевала. Расчесала длинные рыжие волосы, волнами спадающие до поясницы, и затянула их в мышиный хвост, перебросив на правое плечо.
Я никогда не пренебрегала косметикой и красивыми нарядами, но в «Аквариуме» предпочитала появляться в закрытой одежде и никак не подчёркивала свои бирюзовые глаза, густые брови, полные губы и выточенные скулы. Я осознавала последствия, если кому-нибудь взбредёт в голову оторваться от порции травки и приглядеться ко мне внимательнее.
Стянула с себя белую блузку и поменяла её на серую толстовку с изображением причудливого зайца. Прикольный заяц грел душу всякий раз, когда красное от похмелья лицо рассматривало меня, цеплялось взглядом за зверюшку и в полной уверенности возвращалось к короткой мини-юбке.