Мы поднимаемся на второй этаж по эффектной узкой винтовой лестнице, шириной примерно сантиметров сорок. Стены лестничных пролетов до середины обшиты натуральными дубовыми панелями и украшены затейливыми фальшивыми оконными переплетами с причудливо переплетающимися абстрактными геометрическими фигурами, изображенными на цветных витражах.
Второй этаж представляет собой сплошной огромный зал, наподобие бального, все пространство которого заставлено столиками, покрытыми белоснежными скатертями. Лишь в крайней левой части зала на небольшом возвышении устроено что–то типа эстрады с множеством музыкальных инструментов. Сейчас там никого – видимо, время живой музыки еще не настало.
По стенам – зеркала, в которых отражается все внутреннее убранство, создавая эффект увеличенного пространства. Людей в зале немного, из динамиков льется негромкая приятная инструментальная музыка. С потолка свисают огромные яркие люстры, своими конструкциями отсылающие к середине тридцатых голов прошлого века. Пол представляет собой все ту же шахматную лоску, что и в лобби на первом этаже.
Ринат подводит меня к одному из столиков, решительно отодвигает ногой стул и выразительным жестом приглашает меня садиться. К нам подбегает официант, суетливо предлагающий меню в роскошных темно–вишневых кожаных переплетах с тиснением. Мой спутник небрежно отсылает официанта и обращается ко мне со словами:
– Что предпочитаешь? Испанскую, французскую, может быть, тайскую кухню?
Я нерешительно мнусь, чтобы в итоге, позорно капитулировать. – Давай на твой выбор. Если честно, мне это все незнакомо.
– Не доводилось бывать в таких местах? – Ринат снисходительно улыбается. – Понимаю. Тогда давай сделаем микс. Немного паэльи, французский луковый суп и краб на гриле с острыми овощами и орехами кешью. Пить будешь? Я отрицательно качаю головой. Тогда, может, кофе или апельсиновый сок? Ринат снова подзывает официанта и делает заказ.
– А быстро тебя мой батя обломал, правда? Он это умеет. – неожиданно произносит парень, бросая на меня насмешливо–лукавый взгляд
Молчу, не зная, что сказать. Не признаваться же Ринату, что его «батя» напугал меня до дрожи в коленках. Вот он по–настоящему страшный тип. Ринат – так, странная гремучая смесь обходительности и беспардонного хамства.
Разговор не клеится. Едим молча, думая каждый о своем. Ринат первым прерывает молчание. – Тебе тут нравится? Моргаю. – Пожалуй, да. – Будешь моей? Я даже поперхнулась от такой наглости. – Еще чего! В моем мире так за девушками не ухаживают.
– Как, так? – интересуется он.
– Похищая прямо на улице, увозя неизвестно куда, и держа взаперти в комнате, словно вещь. Меня накрывает от злости при воспоминаниях о пережитом. До встречи с Ринатом я думала, что подобное бывает только в старом кино о приключениях Шурика. Тоже мне, похититель невест! Да ну его нафиг, такое кино.
– Знаешь, чем я отличаюсь от других? – спрашивает он, и, не дождавшись ответа, сам заканчивает фразу. – Я могу отступить. Но всегда довожу дела до конца. И всегда беру то, что мое.
– А я – твое? С чего ты взял?– нечаянно вырывается у меня, после чего я поспешно, но запоздало прикрываю рот ладонью, чтобы оттуда не вылетело что–то, что разозлит парня еще больше.
Ребро ладони Рината опускается на столик с такой силой, что дрожит посуда и наши бокалы – его с вином и мой с газировкой. Темные глаза окидывают меня долгим, собственническим взглядом. – Мое. – Только это и говорит. Затем встает из-за стола и не терпящим возражений тоном командует.
– Идем отсюда. Что–то у меня пропал аппетит.
И снова я одна в комнате. Всю дорогу до особняка Ринат не проронил ни слова, и в повисшем в салоне машины молчании чувствовалось нечто зловещее, предгрозовое. Однако, вопреки моим опасениям, все обошлось. По приезду он передал меня из рук в руки охране, а сам ушел куда-то в другую часть дома и больше не появлялся.
Утром я проснулась от ощущения чьего–то присутствия в своей постели. Открыв глаза, обнаружила сидящего рядом со мной Рината. Одетого и пристально за мною наблюдающего. Он что, караулил тут всю ночь? Вот не люблю, когда смотрят на меня, когда я сплю. Набираю воздуха в легкие, собираясь ему все это высказать, но он прикладывает указательный палец к моим губам со словами.
– Тсс, молчи. Я ничего тебе не сделал. Только смотрел. От этого не умирают.
Добавляет: – Одевайся. Сегодня ты завтракаешь в столовой. Со мной. В общем, я жду тебя там через полчаса. Надеюсь, ты не наделаешь глупостей.
Понимаю, что он выходит и на этот раз не запирает дверь на ключ. Резкая перемена в его поведении настораживает. Неужели мне ослабили поводок? С какой радости, вроде я вчера не дала повода. Скорее, наоборот, в очередной раз его разочаровала. Впрочем, сомнения грызут меня недолго, и вскоре надежда на освобождение пересиливает страх. Я на цыпочках встаю с постели, минуя ванную, иду сразу к платяному шкафу, в темпе натягиваю на себя ту одежду, в которой меня сюда привезли, и украдкой выглядываю за дверь, чуть приоткрыв ее наружу. Никого.