Кое-как придя в себя и залив внутрь целую бадью кофе, гляжу в экран электронного ежедневника. Так, что там у нас? Пару собеседований можно и перенести, а вот тренировку откладывать нельзя. Хорошая физическая форма – один из моих фетишей. Не хочу превратиться в развалину, как некоторые мои знакомые, которым едва перевалило за сорок, а выглядят они при этом на все пятьдесят.
Стремления обзаводиться женой и детьми я в себе не обнаруживал довольно долго – а потом просто смирился и поплыл по течению. Даже от идеи завести постоянную любовницу отказался. Так и жил – от одной случайной связи – к другой. Главное, чтобы я сам решал — и то, с кем, и то, как. И, чтобы никто не смел мне говорить, как я должен жить и что делать.
Как там пел один шансонье из прошлого – хорошо без женщин и без фраз пить с приятелем вдвоем шотландский виски. Нет, не подумайте, трахался я много и часто – благо, сексуальным темпераментом боженька меня не обделил. Но вот в сердечных делах постоянства не наблюдалось.
Да и, по правде говоря, меня такое положение вещей не сильно угнетало. В моей жизни не было места таким материям, как любовь. Даже чисто физическое влечение, именуемое страстью, редко заглядывало на огонек. Если быть точным, влечение то было, но его редко хватало на дольше, чем пара недель.
А дальше предсказуемо начинались женские претензии на что–то большее, неизменно мною пресекаемые на корню. Не любил я все эти тонкие бабские разводки, слезы, сопли и эмоции. Рекордсменкой стала Анжела – крайняя по счету пассия. Я с ней уже сколько? Наверное, месяца полтора.
Правда, папашу моего такое положение дел не сильно устраивало. Сначала он говорил об этом намеками. Затем попробовал женить меня своим волевым решением. Когда я натурально взбунтовался, он отступил, но от самой идеи не отказался. Регулярно сватая мне различных половозрелых девиц из своего круга. Хорошо, что последние десять лет нас с отцом разделяет океан.
История нашей семьи сама по себе заслуживает быть сюжетом авантюрного фильма. Моя маман, простая советская учительница, в каком–то там мохнатом году влюбилась в приезжего иностранного студента, с которым у нее случился бурный роман. В результате у мамы появился я. Таких детей в те времена называли "детьми фестиваля". Мне еще повезло в том смысле, что отец был не из Африки, а латиноамериканец. Так что в детстве меня не дразнили, а в наследство от отца мне досталась лишь горячая кровь да чуть более смуглая, чем у соседских мальчишек кожа. Зато фамилия у меня мамина – Юровский.
Когда рухнул железный занавес, мама и папа поженились, а потом она, на руках с маленьким мной отправилась по приглашению за океан. На родину мужа. Там–то я и провел все детство и начало юности, там окончил школу и там же получил первый опыт в сердечных делах. Культурная ассимиляция далась относительно легко. В отличие от мамы, так и не научившейся сносно говорить по-испански, я к своим пятнадцати годам уже довольно бойко болтал на языке Сервантеса и даже пытался сочинять нс нем скверные стихи. С отцом же разговаривал и по-испански и по-русски. Он называл меня на испанский манер – Херман – с ударением на последнем слоге.
Первая серьезная размолвка между родителями застала меня уже в выпускном классе. Мать устала от нескончаемых амурных похождений и практически открытых измен отца, оказавшегося отнюдь не образцом моногамности. В итоге, она хлопнула дверью, собрала вещи и улетела на родину. Разводиться не стали. С тех пор так и жили, изредка разговаривая по телефону через океан, поздравляя друг друга с праздниками и обмениваясь видеосообщениями по скайпу. А в последние годы папаша стал потихоньку отходить от дел, приобрел виллу в испанской Галисии, на берегу Атлантического океана рядом с лечебными термальными источниками. Там, в местности с хорошим климатом и красивой природой, он сейчас и проводил большую часть года, руководя компанией на удаленке.
Да, чуть не забыл сказать о главном. Папаша мой, дожидаясь возможности воссоединиться со своей русской любовью, даром времени не терял, создав небольшую фирму, со временем разросшуюся в целую мини–империю, названную им в свою честь – Los Martínez Trade Investment. Так что, в высшую школу я перешел уже сыном восьмого в стране по величине угодий латифундиста–скотовода.
Путевку во взрослую жизнь дал мне отец. Первым местом работы стала одна из его фирм. А к двадцати пяти годам меня потянуло на родину мамы, и так я снова оказался в стране, которая значилась местом моего рождения в соответствующем свидетельстве. С тех. пор, чем я только не занимался – от выколачивания чужих долгов до оптовой торговли стройматериалами и импорта элитного мексиканского табака.