— Прошу вас, — нас словно передали в другие руки. Только что был швейцар — и вот уже официант, встречающий нас у дверей.
И у меня возникает вопрос: почему хотя бы частично в других кафе и ресторанах нет подобного обслуживания? Зачем настолько плодить элитарность? Если твой человек может также улыбаться, быть таким же обходительным — особенно если его чуточку подучить манерам, и если он хочет работать в престижной профессии официанта.
Насчёт того, что профессия престижная — я нисколько не лукавлю. Да, у них зарплата в восемьдесят рублей, и даже меньше. Но они имеют доступ к еде, причём весьма изысканной. Ну а о том, сколько официанты могут получать чаевыми — только ходят легенды. Наверняка несколько преувеличивают, но в хороший ресторан, как я уже знаю, нужно опять же иметь тот же блат, или такой послужной список работы официантом, чтобы у работодателя не было сомнений.
— А в такой ресторан могут ходить все советские граждане? — спросил Степан, крутя головой на триста шестьдесят градусов.
— Как бы и да, и нет, — сказал я, и сам до конца не зная, как объяснить.
А что сказать, если тут кроется фальшь? Вон сколько людей стоят на входе в ресторан и ждут с надеждой, что оттуда кто-то выйдет, чтобы дать трёшку швейцару и пройти внутрь. Или что вот так, как мы, зайти. А ведь спрос на отдых в Советском Союзе растёт. Почему не развивается сфера услуг? Мне вовсе кажется, что как будто вредители уже начали действовать против Советского Союза.
— Что предпочитаете? — спросил быстро подошедший официант.
— Будьте добры, Шато Мутон-Ротшильд 1972 года с южного склона долины Тулона, — сказал я, решив пошутить.
— Готов предложить Киндзмараули прошлого года из солнечной Грузии, — невозмутимым видом отвечал официант.
Мы рассмеялись. Вот это выдержка! Ведь и бровью не повёл. Это в будущем официанты, как правило, вышколенные и угодливые гостям. А сейчас могут и нагрубить. Потому в «Асторию» будут ходить, чтобы увидеть другой мир. И не вижу особых сложностей, чтобы нечто подобное было более массовым.
— Что будете кушать? — и все же официант несколько торопил. — Могу предложить замечательный бефстроганов.
— А что кроме него? — спросил Степан.
— Шашлык из баранины, жареную форель, салат из кальмаров, грибной суп-пюре, бифштекс с яйцом, блинчики с икрой, — без промедления, будто наизусть, произнёс официант.
— Бифштекс с яйцом! — отреагировал Степан. — Это же котлета с яичницей?
— Я — грибной суп и блинчики, — сказала Таня.
— Я тогда форель, — заключила Настя.
— Салат из кальмаров. А мясо, стейк, цельным куском есть? — уточнил я.
Официант лишь молча кивнул, ничего не записывая, что вызывало во мне уважение. Либо у него исключительная память, либо это отработанный приём, а потом всё записывается за кулисами. В любом случае, работать человек умел.
— Можно и стейк, — уже несколько удивленно сказал официант, не сразу отреагировав на мой вопрос.
И был тут существенный подвох. Дело в том, что только в самых-самых советских ресторанах могли подать цельный кусок мяса. Воруют. Вот бефстроганов — это да, тут на обрезках можно. А стейк или медальоны — редкость.
— Все будет, ожидайте! Тарталетки, бутерброды с икрой? — уточнял официант.
— Несите! — принял я решение за всех. — И шампанского!
— Но мы же только на «Буратино»? — спросили девчонки.
— Можно! Сегодня давайте себе позволим немного. Ну кроме Степана, — вспомнил я, что мужик в завязке. — У тебя же режим спортивный?
— Да. Режим. А еще мне кажется, вечер будет особенным, — заметил Степан, уже отходя от начального стресса.
Это он так неловко решил намекнуть на комплимент Насте, с которой глаз не сводил.
— Особенный, потому что ты со мной,— шепнула ему Настя и посмотрела на него взглядом, от которого, как мне показалось, у Степана задрожали колени.
— Как пацан какой, епрст, — пробормотал он, стараясь сохранить достоинство.
Мы все рассмеялись. Из колонок на стенах лилась тихая музыка — лёгкий джаз, я не успел разглядеть: то ли это пластинка, то ли играют где-то в глубине зала. Но то, что работает еще и ВИА, точно. Без него и праздник скомканный. Но зал был большой и чтобы танцевать нам нужно было пройтись.
Блюда стали приносить быстро, одно за другим. Официант не просто ставил тарелки на стол — он буквально представлял каждое блюдо, как шедевр, с лёгким поклоном.
— Вот грибной суп-пюре, приготовленный по классическому ленинградскому рецепту. Прошу, — сказал он Тане и пододвинул тарелку так, словно вручал драгоценность.