Учитывая, что восемьдесят процентов всей работы по закупке стройматериалов я уже сделал — нашёл всё по телефону, я отправился на тренировку.
— Ну что, разомнёмся и начнём? — залихватски сказал я, встав напротив Степана.
Был я в красных шортах, в майке на размер меньше, в облипку. Отчего-то, даже немного смущался в присутствии Насти, которая в обед решила посмотреть, как мы будем друг другу вмаз… эээ… соревноваться. Надеюсь, на этот раз не будет, как в прошлый, когда почти в одну калитку я отхватывал.
Хочется и Степана повалять. Только в серьёзной тренировке, в спаррингах я понял, что моя реакция не всегда поспевает за мыслями и решениями. Головой вижу картинку боя, даже предугадываю следующий удар соперника, но не всегда успеваю среагировать. А Степан быстрый. Однако, у меня есть понимание военно-прикладного рукопашного боя. Да и Степан — не противник, а партнёр, с которым можно и нужно отрабатывать приёмы.
— Спасибо, Настя, — не поблагодарить было бы невежливо девушку, наблюдавшую за всей полуторачасовой тренировкой.
Если бы Настя только знала, за что именно я благодарю… Степан столько раз отвлекался на неё, что мне удалось провести несколько задумок и пару раз с явным преимуществом одолеть соперника.
Обмывшись под краном в туалете, насколько это было возможно, я вновь направился в кабинет. Пора было поработать с бумагами и тезисами для выступления на собрании экономического кружка.
— Анатолий Аркадьевич Чубайсов? — возле моего кабинета стоял парень в форме лейтенанта милиции.
— Он самый, — собравшись внутренне, ответил я. — Чем обязан?
— Я следователь Матюшенко. У меня есть к вам несколько вопросов по поводу вашего хорошего знакомого — Ильи Шатыро, — сказал милиционер, оценивающе оглядывая меня.
Приплыли? Или ещё побарахтаемся? Как они на меня вышли?.. Витёк?.. Он? Не дай Бог, нашли какие-нибудь записи Ильи…
Глава 5
— А что вы делали в ту ночь убийства? — вновь неожиданно спросил меня лейтенант.
Я в это время разливал чай. А следователь ждал момента, чтобы смутить. Уже пора бы понять, что на меня такие ухищрения не действуют.
— Знать бы, в какую именно ночь, — задумчиво сказал я, внутренне усмехаясь.
— Я уточню, — с некоторым раздражением сказал лейтенант.
Молодому милиционеру не получалось вывести меня на провокацию, вызвать хоть какое-то замешательство. Он пытался. И пристально смотрел на меня, несколько даже угрожающе, посматривая в какие-то свои записи, будто там уже имеются доказательства моей причастности к самым страшным преступлениям. Работал на психологию. Я должен был растеряться, показать своё волнение, в моих словах должны были появиться нотки сомнений. Но ничего этого не произошло.
— У меня есть показания, свидетельствующие о том, что у вас мог быть мотив к убийству, — примерно после получасового допроса следователь Матюшенко стал раскрываться. — Вы могли убить, чтобы не платить по выставленным вам счетам. А еще фарцовщик мог не отпускать вас, шантажировать.
— Я не отрицал того, что должен Илье деньги. Я не знаю, сколько он напридумывал моих долгов. Но по факту я ему должен не больше ста пятидесяти рублей. То, на что вы намекаете, не лишено смысла, но лишь только с вашей точки зрения, — спокойно говорил я, периодически отпивая из стакана чай.
— Это не моя точка зрения, а точка зрения следствия. И оно на особом контроле, — возразил мне следователь.
— Товарищ лейтенант, разве решал бы я свои проблемы таким образом, даже если бы они были? Да и моё алиби… Ладно бы дома спал, один. Так и не было бы возможности доказать свою непричастность. А тут общежитие, вахта… — всё также невозмутимо говорил я.
— А как вы относитесь к таким, как Илья? Таким, как вы сам… были? Ведь брали же у фарцовщика вещи на продажу? — лукаво интересовался следователь.
— Брал, как и, наверное, несколько десятков других людей. То, чем занимался Илья, было всем известно. Милиция бездействовала, порождая чувство вседозволенности. Отсутствие наказания ведёт к рецидиву, — уходил я в пространственные рассуждения. — Но я, в отличие от других, отказался от этого дела.
— Илья остался недовольным, и у вас вышел конфликт, — победоносно произнёс Матюшенко.
Я рассмеялся.
— Простите, товарищ следователь, но вы, видимо, не понимаете всех тех масштабов деятельности Ильи. Он ещё как-то почувствовал бы, если бы сразу человек десять реализаторов отказались с ним работать. Мои же дела были слишком мелкими, — отвечал я.
Наступила пауза. Лейтенант позволил себе всё же попить чаю, прикусить предложенным печеньем. Он явно растерялся. Так бывает со следователями, если они рассчитывают на одну реакцию допрашиваемого, но получают совершенно иную.