— Как захватила? Застрелила пилотов просто.
— Из чего Вы застрелили пилотов?
— Из пистолета.
— Из какого пистолета и где теперь этот пистолет?
Достаю и кладу на стол перед ним свой ТК.
— Вот…
Теперь он просто покраснел…
Вытащил пустую обойму, передёрнул затвор. Вылетел последний патрончик и запрыгал по полу…
Блиин… Вот я дура! Я ж его заново забыла перезарядить!..
Особист просто понюхал ствол и спросил:
— Сколько раз Вы стреляли?
— Три раза в туловище и раз голову. Всего восемь раз.
— А как Вы объясните, что остался ещё один патрон?
— Потому что ещё один был в стволе!
— С какого расстояния Вы стреляли в германских пилотов?
— Метров с десяти примерно. Точнее не измеряла. Но я попала! Я стрелок Ворошиловский!
Я уже устала и начинаю психовать. Чего он добивается от меня? Чего хочет?..
— Кто нибудь ещё может всё это подтвердить?
— Да! Могут! Вот они могут!
И начинаю доставать из кармана куртки документы и бумаги с деньгами всех троих немцев. Вытащив заодно и свои документы.
— Вы же меня знаете и помните! Зачем весь этот цирк? Позовите папу, если думаете, что я шпион! Уж он то свою родную дочку узнает!
Особист вздохнул, построжел как-то лицом и встал. Поправил гимнастерку и тихим голосом, не глядя мне в глаза, сказал:
— Мария Иосифовна! Ваш отец, батальонный комиссар Стирлец Иосиф Генрихович, вчера погиб в воздушном бою… Пал смертью храбрых…
— Как это пал?.. Он же мне обещал, что не убьют… Может его просто сбили?..
— Его не сбили… Он протаранил фашистский бомбардировщик… Оба самолёта взорвались… Парашютов никто не видел… Извините…
Я встаю и, почти ничего не видя из-за слёз куда-то иду. Натыкаюсь на что-то…
Шторьх…
Сажусь у его колеса…
В голове пусто-пусто…
Он ведь мне обещал… Обещал, что его не убьют…
Кто-то сунул мне в руки фляжку.
Сижу…Пью… Слёзы текут сами…
Проснулась под крылом своего шторьха. Укрытая брезентом.
Во рту сухо. В голове же кристально чистая пустота…
Неподалеку видно часового с винтовкой. Сумерки. То ли вечер сейчас, то ли уже утро. На часах почти четыре. Утро значит. Начинается ещё один день войны. Я пока ещё живая. А вот папа погиб…
Подхожу к часовому. Молоденький совсем солдатик. Точнее боец… Чуть старше меня на вид.
— Есть закурить?
Тот с интересом разглядывает меня, но отрицательно мотает головой.
Понятно…
— А где здесь попить можно?
— Так вон, Вам оставили же.
И показывает на мои вещи.
И правда. Кучка вещей накрыта брезентом. И рядом стоит котелок. А сам самолёт укрыт маскировочной сеткой. Подхожу.
В котелке налит чай. Холодный, но сладкий. С удовольствием выпиваю его. Ух… Вот спасибо! Полегчало…
Вернулась на старое место на брезент…
Лежу, думаю. На душе у меня жутко паршиво. Хотя комиссар Стирлец и не мой отец, а Маши. Но мы с ней уже как-то сроднились, срастаемся что-ли. Сам замечаю, что эмоции наши стали как бы взрослее, глубже. А мои поступки более молодые, более безбашенные. Я не стал себя считать женщиной. Нет. Я мужчина в женском теле. Но её эмоции, реакции становятся нашими общими… Но замуж я всё равно не пойду. И спать с мужиками тоже не буду. Мозги думают у меня по мужски… Ситуация как в песне из фильма «Аты-баты». Типа нам бы кралю хоть одну!
Шутка юмора такая…
Но думать мне придется постоянно о себе в женском роде. Чтобы случайно даже не проговориться.
К телу-то уже привык почти… Привыкла… Все дела делаю, как так и надо. Ну сиськи теперь есть у меня. И что?.. Пи́сать только сидя приходится. Вот и вся разница…
Постепенно светает. Что-то где-то зазвенело. Периодически мелькают одиночные бойцы.
Ну вот что мне теперь делать то? Где в Саратове живёт бабушка Маши, я не знаю. Чем заняться, тоже нет мыслей конкретных.
Попроситься сюда в полк? Неплохо было бы конечно. Хоть какие-то, а знакомые тут есть. Да и хоть какая-то определенность была бы… Да и фашистам отомстить мне нужно… А кем попроситься? Не на машинке же мне печатать. Этого я совсем не хочу. Хотя на клаве такие же кнопки.
Вот на шторьхе мне летать понравилось. Попроситься на него? Типа связного самолёта? На остальных то я вообще летать не умею…
Только вряд-ли возьмут. У меня ж ни курсов, ничего нет…
Но попробовать стоит всё же. Ну а вдруг?.. Есть же у Маши бумаги из аэроклуба… За спрос в лоб же не стукнут…
Кто-то бежит…
Ааа… Моя неслучившаяся любовь… Сергей.