"Слушайте, ребята! А всё-таки, почему - зелёный?"
"Кто зелёный?" - отозвалась Миклуха, а "бобик" не отреагировал - он дорвался, наконец, до работы и слушал теперь только своего любимого хозяина.
"Так этот - курдыбалёнец твой".
"А какой должен быть?" - удивилась Миклуха.
И действительно, каким ему ещё быть! Это же "бобик"! Его хоть в жёлтый покрась, хоть в красный, он всё равно останется тем, кем и был создан - скромным работягой, цвета тяжёлого и опасного воинского труда. "Нет, всё правильно, - решила Люда, наблюдая, как тот со спокойной деловитостью наматывает километры. - "Бобик", он и есть "бобик"! Но вот почему он ещё и живой?"
"МиклусЕнька, а ты что, уже сама оживлять можешь, шо у тебя машины хвостом виляют?"
"А?.. Не-е-е, чего это я оживлять буду - это он сам!"
"Как сам? В смысле, от мотора?! Так что теперь - все автомобили?.."
"Да нет же! Это всё Лёшка твой!"
Люду неприятно задело это "твой", тем более, что слышала она его уже не в первый раз, и пора было ставить деточку на место. Единственно, сделать это стоило всё-таки поласковее, поделикатнее...
"Миклушик, ты таляпай, таляпай, да не заталяпывайся! Шо это ещё за "твой" - в женихи что ли записала?" - шутливым тоном пожурила она малУю.
"Бффффф... - почему-то смутилась та. - Ну-у-у, я думала, ты видишь..."
"Не поняла, чего это я вижу... в смысле - не вижу?" - забеспокоилась Люда. - "Э, цуречко [прим. - "дочечка"]! А ну колись..."
"Лю! Лю! Смотри! - вдруг взвилась деточка. - Там смотри - вороны!"
Люда дёрнулась к окошку и едва успела увидеть стаю ничем не примечательных ворон на обочине, которые мирно паслись на травке.
"Ну, вороны... и шо?! Для этого надо было так орать? - возмутилась она. - Чего-то ты начинаешь..."
"Ой, Лю, я тут давно спросить хотела, - тут же перебила Миклуха, - а "бидЕ" - это шо такое?"
"БидЕ?! - удивилась сбитая влёт Люда. - Ну-у-у... "бидэ" - это такой унитаз с фонтанчиком. А тебе оно зачем?"
"О-о-о, надо же - с фонтанчиком! Какая важная штука!"
"П...почему - важная?" - Люда почувствовала, что у неё с головой что-то не в порядке.
"А как же! - с апломбом изрекла малАя. - Если даже друг познаётся в бидэ!"
...Дремавший на переднем сиденье завхоз был внезапно разбужен подлым ударом в спинку кресла, потому что Люда с размаху вдавилась в неё всем своим баулом и ещё добавила лбом. Рикошетом откачнувшись, она привалила Юльку, перепугав своими стонами и всхлипами.
- Люськин?! Ты чего?! - принялась та отпихиваться всеми руками и ногами.
- Ой, не могу!.. Ой сдохну!.. - продолжала заваливаться в изнеможении Люда.
- Люсь!!! - взвыла подруга, потеряв терпение. - Прекрати немедленно!
- Фухххх... - Люду наконец отпустило, и она смогла сесть ровно. - Извини, Юльк, накатило.
Олежка с ехидной улыбочкой тронул подружку за плечо и уже открыл рот, собираясь выдать свои комментарии, но одного Юлечкиного взгляда хватило, чтобы закрыть его обратно. Хуже было с завхозом. Тот тоже начал возмущённо елозить на сиденье, собираясь обернуться и устроить молодёжи взбучку, и одного взгляда здесь было явно не достаточно. Потому, Люда заторопилась объясниться:
- А-а-а... стих помните: "Ночевала тучка золотая..."? - продекламировала он нараспев. - Ну вот... как-то само получилось такое, прям, лирическое:
"Ночевала тучка-прилипучка
на груди утёса-лилипута.
Но пришла прощальная минута
и осталася от тучки... кучка"...
Люда замолкла. Народ тоже молчал, тупо переваривая искорёженную ею классику. Не выдержал на этот раз Леша:
- Кхм... здОрово... А мораль?
- Ну-у-у прямо - мораль... - пожала плечами Люда, но неожиданно даже для себя задумалась на мгновение и вдруг вдохновенно выдала в "пространство": - Мы таку мораль привесим тута - обижать НЕ НАДО лилипута!
"Бобик" вильнул, заставив пассажиров возмущённо вскрикнуть и схватиться за ручки и спинки. Лёша виновато выправил машину, но терпение высокого начальства иссякло.
- Прекратить бардак! - взвился завхоз. - Прекратить отвлекать водителя! А ты тоже - уши развесил, как попугай малайский - на дорогу смотри!
Ушастый "попугай" на этот раз остался без комментариев.
- Да, Люськин, ты поосторожнее со стихами, - попросила Юлька, - а то не доедем.
- А что, может? - снова заинтересовался Лёша.
- Может, может!.. - заверила подруга. - На первой практике (тогда, правда, под гитару) водитель и часа не выдержал, сказал, чтоб мы не пели, а то он за автобус не отвечает.
- Ну, хорошая песня в дороге никому не мешала...
- Он тоже так думал, пока Люська матерные частушки про гаишников не врубила.
- Да-а-а?!
- Ага! - подтвердила Юленька, несмотря на отчаянные жесты стремительно краснеющей Люды. - Правда, не совсем матерные, - признала она. - Люсюньчик у нас девочка интеллигентная, так загнёт, что потом неделю будешь думать - чё сказала.
- Ну, это мы слышали... - хмыкнул Лёшка.
- А так - типа: "Полирую я свой жезл тщательно и вня..." - ай, Люськин! - "...внятно. Депутата тормозну, будет хоть при..." - ай! - "...ятно!" Уффф, больно же!
Люда, "полыхающая" как пламя революции, отчаялась достучаться кулаком под рёбра до сознания распоясавшейся подруги и потянулась прямо к горлу. Юлька придушенно пискнула.
- Эй, молодёжь! - возвысил голос завхоз, но вдруг резко поменял направление и заорал на водителя:
- Стой! Стой! Тормози!
- Да всё в порядке, Данило Петрович...
- Стой, говорят! Поворот пропустили!
- Какой поворот? Нам же прямо!
- Какой - прямо?! Прямо мы до утра добираться будем. Через перевал поедем!
- А там есть дорога?
- От, молодёжь! Там и была дорога, пока новую трассу не проложили. Так что, давай поворачивай!
- Ладно... - пожал плечами Лёха и взялся разворачивать машину. Подруги расцепились и принялись с интересом оглядываться, стараясь понять, куда их на этот раз везут. Но вдруг Юлька хлопнула себя ладонью по лбу:
- Ой, дура, дура!..
- А я тебе что говорила, - поддакнула Люда.
- Не, я не об этом... - не стала та отрицать очевидное. - У нас же карта есть! Олежка, ты куда карту сунул?
- А-а-а... э-э-э... - засуетился Олежка. - Так, у Рыжей! Вроде в кармашке... или не в кармашке... или не у Рыжей... - исказили его лицо тяжкие сомнения.
Но пока он блуждал в дебрях собственной памяти, Люда уже полезла проверить сумку и вынула из кармана сложенную "книжкой" туристическую карту.
- О, это дело, - обрадовалась она, разворачивая лист. - А где мы сейчас?
- По трассе Гуты проехали, - подсказал Леха.
- Гуты... Гуты... - принялась ориентироваться Люда, водя пальцем и напевая: - Щоби Гути не минути треба тутка повернути...
Карта была хорошая, топографическая, из недавно рассекреченных и изданных "двухсоток". Единственно, что в целях экономии не удосужились перевести названия. Особенно радовало обилие сёл и захудалых хуторов с громким эпитетом "Великий". Если не знать, что это просто "большой", поневоле задумаешься о мании величия у местного населения. Но попутешествовать местными топонимами Люде не дали. Юлька тоже заинтересовалась и принялась в нетерпении выдирать карту из рук.
- Ну, ДАЙ по-смо-треть!
- Зачем? - удивилась Люда, разжав от греха подальше пальцы, пока бумага не порвалась.
- Интересно же почитать!
- Ты осторожней, там всё-таки буквы... - серьёзно посоветовала Люда, нарочито отворачиваясь к окну и продолжая краем глаза наблюдать за подругой. Очень уж было интересно, как Юлька будет "читать" карту.