"Началась история с бедного человека. Было у него трое сыновей. Двое уже давно батрачили, пришла пора и младшему Ивану отправляться на панские "хлеба". Взял он котомку да и пошёл за гору в Горынчово счастье искать. Идёт он через перевал, видит - сидит старуха, перед нею стоит кувшин. А рядом бьёт из-под камня источник. И говорит ему старуха:
- Напои меня водицей, добрый человек!
- А что ж сама не напьёшься?
- Так старая стала, немощная... Ты только кувшин подержи, а я и напьюсь.
Напоил Ваня старуху из кувшина, а она вдруг приободрилась, встряхнулась, словно десять лет скинула. Иван только ахнуть успел, а она и говорит:
- Молодец Иван, будешь теперь мне и дальше служить до скончания века.
А была она Мара, ведьма значит, и завела она Ивана в гору, в чертоги свои, и заставила себе служить. И стал Иван каждый день набирать для неё воду из того родника да так, чтобы ни одна капля снаружи не осталась. А после отправлялась Мара с тем кувшином в долину и возвращалась каждый раз всё моложе, всё веселее. "Скоро, - говорит, - силу волшебную наберу, да царицей сделаюсь. Все будут мне служить!"
Горюет Иван, да ничего сделать не может - опутала его Мара заклятиями. Но однажды, когда той дома не было, пошёл он к роднику чудесному и видит - сидит на камне жаба. И взгляд у неё тоскливый человеческий.
- Э! - говорит Иван. - Да ты не жаба ведь, вон как смотришь!
- И правда, Иван, - говорит та человеческим голосом. - Поветруля я [прим. - "русалка"]. Заколдовала меня Мара и здесь посадила, чтобы моя живая вода ей служила, у людей молодость да силы забирала, а ей отдавала.
- Да могу ли я помочь тебе?
- Можешь, коли найдёшь в подземном чертоге мои волосы, что Мара срезала и запрятала. Тогда я собою обернусь и сбежать тебе помогу.
Пошёл Иван в подземелье, нашёл волосы Поветрули, которые Мара в шкатулку запрятала, да под подушки сунула. Принёс он их жабе и обернулась она девицей.
- Спасибо тебе Иван. Помог ты мне, за то и я тебе помогу. Возьми мешок кожаный, наполни водой из моего родника да завяжи потуже. Если поймает нас Мара и спросит, что в мешке, скажешь - молодость, что ты у людей забрала, обратно несём. Запомни это.
И сбежали они. Бегут, бегут, слышат - догоняет их Мара.
- Отдавать мешок? - спрашивает Иван.
- Нет, не время ещё, - говорит поветруля и обернула она себя церквушкою, а Ивана попом. - Если будет спрашивать про нас, скажи что видал, да только когда ещё церковь строили.
Налетает Мара - глаза горят, волосы по ветру вьются:
- Эй, поп не видал, таких-то и таких?
- Видал, да было то давно, как ещё церковь строили.
Видит Мара, что церковь-то покосилась от старости и у попа борода до пят, да и повернула в другую сторону.
А Иван и Поветруля дальше побежали. Но слышат, опять догоняет их Мара.
- Отдавать мешок? - спрашивает Иван.
- Нет, не время ещё, - говорит Поветруля и обернула она себя рожью, а Ивана хлопчиком, чтобы с трещоткой бегать, птиц пугать.
Налетает Мара - глаза горят пуще прежнего, волосы по ветру хлещут:
- Эй, хлопец не видал, таких-то и таких?
- Да видал, когда ещё рожь сеяли.
Опять удивилась Мара и полетела другой дорогой. А Иван и Поветруля дальше побежали. Но слышат, в третий раз догоняет их Мара.
- Отдавать мешок? - спрашивает Иван.
- Как сам выпадет, так и отдашь, - говорит Поветруля и обернула она себя озером, а Ивана селезнем, чтобы по озеру плавал.
Налетает Мара - глаза горят, аж пылают, волосы по ветру вьются, как буря. Но увидала селезня, притихла и ласково так подзывает его. Иван обманулся, подплыл, а она его хвать за горло! Тут чары спали да мешок у Ивана и вывалился.
- Моё добро украли?! - взревела Мара.
- Не твоё это добро! Молодость, что ты у людей забрала, обратно несём.
Совсем взбеленилась Мара, схватила мешок, завязки тянет, а они никак не поддаются. Рванула она их тогда со всей силы, мешок раскрылся да вода на неё и вылилась. Окружила, подхватила её живая воды и вмиг втянула через свой волшебный источник в гору, в чертоги ведьмины. А земля на том месте провалилась и осталось только чёрное озеро с мёртвой водою, что Чёрным Оком кличут. Через него запертая Мара чует, если на перевале живая душа появилась и хочет её достать, чтобы выбраться. Но Гора её крепко держит. Так и осталась она там на веки вечные.
Иван же с Поветрулей счастливо добрались до дома, поженились и жили долго и хорошо".
Ничего особо нового Люда не услышала - обычный набор сказочных похождений. Так что где-то к концу она с чистой совестью задремала. Проснулась от громкого порыкивающего голоса завхоза:
- Ерррунда-а-а! Бррредни народов мира.
- Но ведь Чёрное Око есть! И люди тут пропадают... - с горячностью заядлой фэнтезистки защищала Юлечка мистику.
- Ерррунда-а-а! Перевал крутой, места дикие. А там - опрышки, или партизаны, или ещё какие бандюки. Вот и пропадают.
- А сейчас?! С нами-то что было?!
- Ерррунда-а-а! Перегрузились мы и тормоза намочили, а так бы проехали и не вспомнили.
"Ерррунда! Ещё легко отделались!" - передразнила Миклуха, а Люда опять вспомнила холодную тень. Что же это было?
- Ну да, это сказка, но какая-то правда там есть! - упрямо постановила Юлька и обернулась к старику: - Ну скажите, дедушка!
Дед Никола, который с ехидной улыбочкой слушал диспут на мистические темы, посерьёзнел:
- Так люди повядают, а люди - то всяко брешут. Та от ще д╕д мен╕ розказував, ж╕ж таки било...
- Ерунда-а-а...
- Ой, расскажите!
- Вари так хочете знати? - иронично прищурился старик.
- ДА, ДА! - аж подпрыгнула от радости Юлька.
- Кане-е-ешна!.. - снизошёл Олежка.
- Угу!.. - просто кивнула Люда.
Завхоз укоризненно оглянулся на коллектив, но выступать против большинства не стал. Тем более, что делать всё равно было нечего.
- Било то ще за цисаря [прим. - император Австро-Венгрии], - начал дед Никола, - ╕ жили люди ту в горах край нужденно...
Люда насторожилась. Что-то в тоне старика заставляло ожидать не полёт народной фантазии, но реальную историю. А реальную историю она бы послушала... Чтоб ещё понимать эту их "говирку"!..
В общем, дело было так. Жил тут у них один бедный хлопец (ну, один из...), и однажды ушёл он в гору по дрова и пропал. Родители ждали-ждали, горевали-горевали, да что поделаешь. А этот хлопец возьми да вернись через месяц. Исхудавший, оборванный, но какой-то неадекватно счастливый. Уж и родители его "пытали" - где шлялся, и жандармы тягали - а не в опрышках ли был. Всё бестолку. Хлопец только улыбается и твердит одно - в лесу заблудился. Помаялись так, да и бросили. И стали жить как раньше. Только парень часто стал в лесу пропадать. И вроде идёт за дровами, а приходит пустой.
Настала пора свадеб. Прицепилась мать до хлопца - возьми и возьми. Вон, говорит, Марьянка - "фест дивка", а вон Ксеня - так и сама на него, дурака, заглядывается. А хлопец ни в какую: я, говорит, жениться не могу, потому как обещал. А что обещал, кому обещал - не говорит.
Но вот случилось несчастье. Тяжело заболела мать хлопца. Люди говорили не выживет, а на "пана-доктура" денег в семье не было. Все печалятся. Хлопец аж почернел, да вдруг исчез из дому. Думали, пошёл горе своё в шинку "топить". Ан нет! Явился наутро, принёс кувшин воды и с этим кувшином к матери: "Попей, матушка, полегчает". Ну, матушка, чего уж, попила водицы да уснула. А на следующий день приходят к ней уже чуть не отпевать, а она с лавки встала да говорит: "А я уже и здорова!" Все радуются чудесному исцелению, а хлопец только тихо улыбается про что-то своё.