"Окстись! - проснулся внутренний голос, немедленно просчитав направление мысли. - Размечталась тут! У тебя ещё по предыдущему "траур"... даже два. И вообще, чтобы такой парень валялся без дела, в смысле, ничейный, вжиттю не поверю!"
"Да ладно, чего уж там... - смущённо уступила Люда. - Я ж не претендую. Просто приятно, что вот не бросил меня, несчастную, пригрел, успокоил. Как друг... да, в конце концов, как любой нормальный мужчина! Вот у нас в группе кто угодно бы так сделал, правда же?"
"Угу..." - многозначительно буркнул внутренний голос. И не то чтобы Люда сомневалась в одногруппниках, но обычно как-то получалось, что она сама оказывалась и морально устойчивей, и трезвей, и предусмотрительней. А уж собственные, иногда случавшиеся душевные проблемы на фоне постоянных Юлькиных катастроф вообще смотрелись мелкими неурядицами, недостойными внимания. Но всё же... Хороший коллектив, как руки, о которых не надо думать. Они есть, они всегда с тобой и - плохо ли, хорошо ли - но всегда можешь на них рассчитывать. И только став инвалидом, понимаешь, ЧТО потерял. Люда вдруг поняла, что последний месяц без своей боевой группы и была таким вот "инвалидом".
Эх, где ты, родная БРД!
...Это было ещё в самом начале первого курса, когда Люду, как самую морально устойчивую, выбрали старостой. Ну, не то чтобы самую... Просто у всех была "группа поддержки", которая активно выгораживала своих и спихивала на чужих, а у неё была Юлька... "Ой, а давайте Люська будет!" - и все с единодушным облегчением выбрали онемевшую от такого "счастья" Затынко.
И вот на первом же собрании решался жизненно важный вопрос, какой парой ставить физкультуру - "нулевой" или последней. "НУЛЕВОЙ! - гудели одни. - С утра отбегали, и свободны!" - "ПО-СЛЕД-НЕЙ! - скандировали другие. - Мы чё, нанимались вставать в шесть утра!" - "Проснётесь! - возмущались первые. - Нефиг по ночам шляться!" - "Вас не спросили! - вызверивались вторые. - Когда хотим, тогда и шляемся!" - "Гопота полуночная!.." - "Спортсмены недоделанные!.."
Люда слушала весь этот бардак и отрешённо листала журнал группы, а потом принялась с очень сосредоточенным видом, выводить в нём что-то, зависая то и дело в задумчивости с авторучкой в зубах. Она так увлеклась, что даже не заметила, как в аудитории наступила озадаченная тишина.
- Рыжая, ты чё там так тщательно карябаешь? - удивился за всех Тимоха.
- Журнал заполняю, - бросила Люда, не отрываясь от своего художества.
- Э! Так ты что, и пары уже проставила?! - кинулся он посмотреть и, склонясь над нею, забегал глазами по строчкам: - "Факультет...", "курс...", "специализация...", "шифр группы: Бэ-эР-Дэ - один"... Бэ-эР-Дэ? А ЧТО ЭТО?!
- А это то, что вы тут устроили - сокращённо от "БАРДАК", - как ни в чём не бывало, пояснила она.
- К-как это? Ты это записала?! Рыжая, ты чё творишь?! - забеспокоились уже и другие члены группы.
- Ничего, - спокойно осадила всех Люда. - Просто властью мне данной Богом и Деканатом на физкультуру вы будете ходить с утра...
- О-о-о!.. Ы-ы-ы!..
- ...и называться будете - "БРД".
С минуту было тихо, после чего рассудительный Назарко "почухав потылыцю" и как-то даже обрадовано изрёк:
- А що, може и прокатыть!..
Физкультура была напрочь забыта, все воодушевились и принялись строить планы, как будут объяснять своё название преподавателям. Варианты были оригинальные - цензурные и не очень - но самое интересное, что ни один из них не понадобился. Группа преспокойно просуществовала до пятого курса, переписываясь из журнала в журнал. И только преподаватель философии один-единственный раз удивился:
- БРДэ? Это "Бурение и разведочное дело"?
- Да! Да! - с готовностью закивали ему "бэ-эр-дэшники", хитро поглядывая на Люду. И на том всё успокоилось... А секрет странной группы так и канул в архивы универа...
...Вспоминая эту дурацкую историю, Люда даже разулыбалась поневоле. Очнувшись через какое-то время, она с сожалением вздохнула и опять сосредоточилась на Лёшке. "Ну, хорошо! Орлиного шнобеля мы не имеем, будёновских усов не носим... Волосы у тебя цвета "светло-какой-то", стрижка - "что-то на голове точно есть". Хоть какого цвета глаза?.. Нет, не вспомню! Глаза... глаза... Э!" - неожиданно она обнаружила проблеск между веками и поняла, что оттуда за ней тоже наблюдают.
- Эй, а подглядывать неприлично! - возмутилась Люда, сама поспешно убирая взгляд и с досадой чувствуя, что поневоле краснеет.
- Канешна неприлично, - не стали там отпираться, - зато дёшево и практично. Бррр, дубак-то... Увввых!.. - принялся Лёшка усаживаться поудобнее, растирая для согрева плечи.
Это простое движение в купе с бурчание себе под нос прозвучало так по-утреннему обыденно, что чувство неловкости моментально испарилось. И даже больше, перешло в чувство наглости - а ну-ка, ну-ка, где там твои глазки бесстыжие! Но увидев, как вибрируют мелкой дрожью Лёшкины колени, да и весь он едва сдерживается, чтобы не начать трястись осиновым листом (ещё бы - уснул, нещастик, в одной рубашке!), Люда поняла, что глаза сейчас не главное - товарища надо спасать. Она подтянулась к стене, чтобы усесться, деловито прикинула ширину лежака и сдвинулась на самый край, приглашающе откинув брезент.
- Лезь! - страшным шёпотом скомандовала она, ощущая приятную гордость за своё "полевое" воспитание.
И вот представьте её удивление, когда этот продрогший насквозь "цуцык", вместо благодарности за бескорыстное приглашение, ещё и заколебался - а стоит ли его принимать! Как будто усмотрел в нём нечто-то неприличное! Во, дурак!.. Люда уже хотела объяснить "товарищу", что он в корне не прав, но тот вдруг отчаянно "эхекнул" и быстренько ввинтился к ней под покрывало, оставив приличия на потом. "Ну да - холод не тётка!" - хмыкнула она про себя и посчитала проблему решённой. Оказалось, рано.
Едва расслабившись, она почувствовала, что мёрзнет как раз там, где этого никак не должно было быть. Оказалось, паразитский Лёшка - нет, чтобы греться самому и греть свою спасительницу! - ухитрился примоститься на узком топчане на такой целомудренной дистанции, что теперь они мёрзли оба! Не, ну нормально?! Люда даже обиделась...
- Да придвинься уже! - окатила она товарища возмущенным взглядом. - А то - как неродной!..
Лёшка, который до этих необдуманных слов тихо трясся рядом, вдруг перестал дрожать и уставился на неё, будто впервые увидел. Мало того, лицо у него стало таким загадочным-загадочным - аж засветилось кривыми мыслями. Надо же - очухался!
Люда поняла, что сейчас кого-то будет бить...
Лёшка искоса на неё глянул, и тоже понял, кого именно она будет бить. А потому, опережая справедливое возмездие, попытался то ли извиниться, то ли объяснить своё недостойное поведение:
- В-вы-ды-у-а... - едва он открыл рот, как судорожный зевок свёл ему челюсти - аж там что-то щелкнуло. Лицо у него при этом стало таким растерянным, что обижать убогого рука уже не поднялась. Зато повернулся язык.
- В смысле, дурак? - уточнила Люда, ощущая себя вполне отмщённой.