Скрип повторился, даже громче, чем в первый раз. Генри насторожился уже не на шутку. Он всегда с педантичностью относился к запиранию двери на ночь. Хоть здесь было и относительно безопасно, но иногда туземцы пошаливали. Чаще всего просто воровали продукты или инвентарь со двора, но случались и нападения на людей. Собаку он так и не завел, поэтому сменил дверной засов на более мощный и не забывал его задвигать. Неужели сегодня, засидевшись за документами, все же позабыл?
Снова послышался уже знакомый скрип, на этот раз слабее, но в сопровождении какого-то подозрительного шуршания. Хиннеган вскочил на ноги, пару секунд прислушивался, затем слегка подрагивающими руками зажег свечу, стоявшую в глиняном блюдце возле кровати на крышке сколоченного из неровных досок громоздкого сундука, доставшегося, как и вся небогатая мебель, от предшественника. Поднял с пола небольшой топорик, служивший ему единственным оружием. Джек часто уговаривал его купить ружье или, хотя бы, пистолет, но Генри всегда отмахивался. Не считал нужным, да и деньги требовались для другого. А теперь как бы не пришло время пожалеть об этом неразумном решении!
Затаив дыхание, быстро откинул полог рукой, держащей топорик. В помещении, не таком уж и маленьком, царила кромешная тьма, и слабенький свет свечи ее совершенно не разгонял. Даже наоборот, слепил глаза, так что увидеть что-либо на расстоянии более пары футов представлялось совершенно невозможным. Ученый вытянул руку со свечей подальше от глаз, насколько мог, и шагнул вперед. Последнее, что он успел услышать, это чей-то резкий выдох сбоку...
...Затылок очень ныл, а где-то рядом бубнили два голоса. Даже скорее шептали, так как разобрать что-либо было решительно невозможно. Впрочем, ему и не хотелось, слишком уж болела голова. Затем Хиннеган вспомнил произошедшее и обомлел. Попытался осторожно приоткрыть глаза. Это с трудом, но удалось. Однако в тусклом освещении он не смог рассмотреть ничего, да и изображение плыло перед глазами. Видимо, последствия удара. То, что это был именно удар по затылку, он уже не сомневался.
Несмотря на слабый свет свечи, неизвестные, бубнившие рядом, заметили, видимо, что их жертва очнулась. Мужской голос произнес что-то уже отчетливей, но на совершенно неизвестном Генри языке. Ему ответил другой, на том же, вероятно, наречии, после чего Хиннеган почувствовал, как ему в рот засунули какую-то тряпку. Еще одну повязали на глаза. Только тогда он осознал, что его руки и ноги связаны. От ужаса и неизвестности он попытался заорать, но с кляпом во рту сделать это было затруднительно. Вышло лишь невнятное мычание. Совсем негромкое. Соседские дома расположены довольно далеко, нет ни малейших шансов, что его хоть кто-нибудь услышит!
Еще несколько минут в помещении слышались шаги, какой-то шорох и тихая, невнятная речь. Складывалось впечатление, что незваные гости что-то ищут. Если деньги, то зря, почти все ученый потратил на закупку материалов для опытов! Кто же эти люди и что им надо? Грабители из негров, рискнувшие поживиться в стоящем на отшибе доме? Неизвестный Генри язык свидетельствует в пользу подобного положения дел. Но почему его тогда не убили? Хотят взять в заложники и потребовать выкуп? Глупо это делать в нищей деревне, да и Хиннеган никогда не слышал здесь о подобных случаях. Кто же тогда?
Спустя некоторое время шорохи и стуки утихли. Неизвестные обменялись еще несколькими репликами, затем Генри почувствовал, как несколько пар крепких рук подняли его в воздух, замотали в одеяло и аккуратно понесли. По дуновению холодного ночного ветра он понял, что похитители тащат его прочь из деревни.
Ходьба продолжалась довольно долго. Хиннегана, ненадолго останавливаясь, несколько раз передавали из рук в руки, меняя носильщиков. Его лишенные подвижности конечности закоченели, несмотря на одеяло. Это доставляло ему немалые мучения, он несколько раз пытался привлечь внимание похитителей стонами и брыканием, но тщетно. Те продолжали молча идти вперед, как заведенные.
Наконец, когда несчастная жертва уже потеряла счет времени, и лишь обреченно всхлипывала, не чувствуя ног и рук, они остановились. Хиннегана положили на что-то твердое и сняли повязку. В глаза ударил яркий свет, оказавшийся, по прошествии нескольких минут, когда глаза к нему постепенно привыкли, лишь слабым рассветным заревом, просачивающимся в лишенное ставень окно и многочисленные щели в стенах. Помещение, куда принесли пленника, явно принадлежало старому заброшенному строению, возможно служившему некогда складом зерна.