— Сколько?
Ребекка снова обернулась.
— Не думаю, что это имеет…
— Много, — ответила 19-я. — Настоящая золотая жила.
— Ну и ладненько, — сказала я. — Вот и всё, что мне нужно было знать.
— Ну и что это изменило? — поинтересовалась Ребекка.
Я посмотрела на неё, импульсная винтовка по-прежнему была направлена в коридор.
— Теперь я знаю, что вы загружены под завязку. Это значит, что вы важны. Значит, что, наверное, я помогу вам. Мы с 19-й типа друзья. И если вы важны для неё, значит вы важны для меня.
Ребекка настороженно посмотрела на меня.
— И всё?
— И всё.
Вжжжух!
Шар раскалённой добела плазмы осветил коридор, словно полуденное солнце. Мы все вжались в стены и приготовились к бою, но этот шар оказался единственным и, затухая, улетел вдаль.
— Пардон, — извиняющимся тоном произнес Герберт. — Надо было снять палец с…
Коридор вновь осветился вспышками плазмы, несколько зарядов отскочили от Герберта.
— Спрячьтесь за меня! — крикнул он. Переводчики выстроились в линию и встали за ним. Он шагнул вперед, стреляя в ответ. Каждые 4–5 секунд пушка выплёвывала смертоносные шары вглубь коридора.
— Давай! Давай! Давай! — коридор вновь осветился, повсюду летали шары плазмы, огромные ноги Герберта громыхали по бетону. Он снова выстрелил.
— Куда мы идём? — быстро спросила Ребекка.
— Там есть ответвление, — сказала я. — Метрах в пятидесяти.
19-я кивнула.
— Она права.
— Я пошёл, — крикнул впереди Герберт. Он пригнулся и побежал, грохоча по полу.
В ответ никто не выстрелил. Звучали только наши голоса, да изредка стрелял Герберт, расчищая себе путь.
— Сколько нам ещё идти? — спросила Ребекка.
— Далековато, — ответила 19-я. — Туннели тянутся очень далеко по всей пустыне.
— Зачем их нужно было строить именно такими?
— Как раз для подобного случая, — пояснила я.
Ребекка кивнула.
Мы достигли перекрёстка, коридор трёхметровой ширины вёл к одному из выходов. И прямо за углом мы их и увидели. Два превратившихся в лужи пластика. После заряда плазмы от них мало что осталось.
— Что теперь? — спросил Герберт.
19-я указала на коридор.
— Этот путь ведёт к спасательному люку посреди пустоты. Никаких укрытий, лишь голая земля. — Затем она указала на другой коридор. — А этот ведёт к лестнице, которая выведет нас к старому зданию. Через него удобнее, но зато шума больше.
Я кивнула.
— С другой стороны, люком никто не пользовался, поэтому велика вероятность, что Циссус о нём ничего не знает.
— Верно.
Ребекка посмотрела на нас.
— А здание?
— О нём знают, — сказала 19-я. — Его иногда используют. Нечасто, но всё же. При любом раскладе, фацеты пришли именно оттуда.
Мы обменялись взглядами, надеясь, что кто-то примет решение за нас.
— Тихо, — подал голос Герберт. — Слышите?
Мы прислушались. Армейские сенсоры Герберта, наверняка, на порядок лучше тех, что были у меня. Я ничего не слышала. Ничего, кроме отдалённого шума боя и лязганья металла. Вскоре эти звуки начали приближаться.
— У нас гости! — воскликнула 19-я, прячась за угол и занимая позицию. Герберт присел посреди коридора и прицелился. Я спряталась за ним, используя его массивный корпус в качестве укрытия.
Затем я посмотрела на 19-ю.
— «У нас гости»?
— Звучит прикольно. Заткнись. — Она уставилась вперед, прислушиваясь к шуму. — Разве не прикольно?
— Нет.
— Блин.
— Прости.
Вот за это я и обожаю 19-ю. Жесткая, суровая, но всё же комфортбот. Ей нужно было, чтобы её любили, желали её, ну или хотя бы, восхищались. Даже, когда мир катится к чёртовой матери. Особенно, когда мир катится к чёртовой матери. И он действительно катился.
Грохот приближался, стрельба становилась всё громче.
Впереди в коридоре появились плазменные вспышки. Я увеличила своё зрение до 50Х, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Какие-то неясные тени, они бегут, постоянно отстреливаясь. Не пластики, не зверюги. Я различала лишь силуэты, но могла точно сказать — их было трое. Трудобот, механик и… слуга.
Блин. Только не это.
Я покрепче стиснула винтовку и вернула зрение в нормальный режим.
— Что там? — спросила 19-я.
— Проблемы. Валим.
— Пластики? — спросил Герберт, держа палец на спусковом крючке.
— Хуже. Фриботы.
— Как это может быть хуже? — удивилась Ребекка. — Чем нас больше, тем лучше.