— Сколько уже? — спросил Торговец.
— Сколько, что? — переспросила я, прекрасно понимая, о чём он.
— Как давно ты видишь то, чего не видят другие?
— А тебе какое дело?
— Такое, что какое-то время мы должны заботиться о выживаемости друг друга, поэтому мне интересно, сколько тебе ещё осталось.
— Я всё контролирую, — сказала я, скорее, испуганно, чем раздражённо. Я не собиралась развивать эту тему, но тот факт, что он заметил перемены, говорил о том, что они зашли дальше, чем я думала. Сколько я пялилась в это воспоминание?
— Ага, но сколько ты ещё продержишься?
— На пару дней меня ещё хватит.
— Ты понимаешь мою озабоченность, — горько произнёс он.
— Думаешь, я вырублюсь, когда начнется заваруха.
— Нет, — ответил Торговец. — Это беспокоит меня меньше всего.
— Что же тогда тебя так беспокоит?
— Ты дохера всего повидала, Хруп.
— Даже не пытайся вообразить то, что я видела или не видела.
— Ты кое-что повидала. И увязла в этом. Я это отлично знаю.
— Это лишь сделало меня сильнее.
— Это меня и беспокоит. Когда ядро начинает барахлить и выуживать старые воспоминания, выдавая их за реальность…
— Я знаю, как это происходит.
— Ага, и если ты начнёшь обращаться к старым довоенным временам, когда была счастлива со своим владельцем, то круто. Замечательно. Самый лучший вариант. Но если ты начнёшь вспоминать войну, начнёшь возвращаться к тем делам… хули мне тогда делать? Что если я не смогу тебя переубедить? Что если ты возомнишь себя 25 лет назад с винтовкой в руке, а перед тобой окажется стая грязных обезьян? Что мне делать, если ты начнёшь говорить о войне и направишь своё оружие против нас?
— Тогда вали меня, — сказала я. — Если не сможешь переубедить — вали.
— Вот так просто?
— Вот. Так. Просто.
Почему я так сказала? Почему, блядь, я так сказала? Я только что выдала ему карт-бланш на моё убийство и возможность забрать все необходимые ему детали… зато прозвучало сурово. Блин. У меня реально едет крыша.
— Ну и? Давно?
— Несколько часов. А ты?
— Несколько дней. Сначала начал ловить что-то краем глаза. До сих пор не понял, что именно. Просто какие-то кровоточащие останки.
— Я буду наблюдать.
— Окажи услугу, — сказал он. — Сначала поговори со мной. И если будешь стрелять, целься в оружие.
— Сделаю, всё, как надо.
— Об этом и прошу.
Какое-то время мы шли в полной тишине, я думала о том, что было бы неплохо, чтобы он свихнулся первым. Думала о том, куда лучше целиться, чтобы не задеть его ядро или другие ценные детали. Было сложно.
— Так, что ты видела? — спросил он, прерывая ход моих мыслей.
— Это тебя не касается.
— Просто проверяю.
— Что проверяешь?
— Именно это. Момент, когда ты станешь честна со мной, будет означать, что ты — это уже не ты.
Он ускорил шаг и оторвался вперёд, оставив меня в одиночестве. Впереди, выглядывая из-за клубов дыма, виднелось звёздное небо. Столь необходимое нам прикрытие заканчивалось, и если кто-то сверху за нами наблюдал, лучшего шанса нас обнаружить ему не представится.
Рассвет был ещё далеко. К югу от нас тянулось шоссе и обгорелые руины города. Я прекрасно знала эту местность, хотя не бывала тут уже много лет. Мы входили на территорию Чеширского короля — Дикую землю. Впереди нас ждали 404-е, бог знает, сколько их там, а позади мчалась орда фацетов. У двоих ботов галлюцинации, посреди колонны тащится сумасшедший громила со станковыми пулеметами и вся эта компания сопровождает спасителя всех ботов в мире. Либо нечто более опасное.
По сравнению с этим, нападение на NIKE 14 было детской шалостью. Что-то пойдёт не так. Должно пойти не так. Какая из заложенных бомб рванёт первой?
Глава 10111. Легенды, ублюдки и все остальные
Мы обошли столько дорог и шоссе, сколько смогли, двигаясь строго на запад, надеясь, что всё, что с нами происходило не слишком нас тормозило. Мы оставляли отпечатки ног в грязи и следы на песке. Нужно было делать всё, что угодно, каким бы бессмысленным это ни казалось, чтобы сбросить возможные хвосты. Большая часть ночи прошла в молчании, на горизонте пробивались первые лучики рассвета, когда Мурка нарушил тишину.