Но это слишком сложно.
Когда мимо его комнаты проходят офицеры, стажирующиеся у Симона, говорящие о том, что лучше бы у него у не было брата, ведь… проскакивает слишком много аргументов, вплоть до «лучше бы он был мёртв», у Зигмунда всё внутри взрывается.
И кулак летит прямо в отражение лица.
Осколки падают на пол, как и кровь, капающая с раненной руки.
Немец ненавидит себя за то, что он всего лишь жалкая копия своего лучшего брата.
Ненавидит себя за то, что они слишком разные близнецы.
========== Доклад. ==========
- …И ты считаешь, что её нужно оставлять в живых? – мужчина в мундире дымит сигаретой в мундштуке, рассматривая чёрно-белые фотокарточки.
- Определённо, - чеканит его подчиненная. – Я была там, навела кое-какие справки о её происхождении. Выкрасть документы не составило труда. Она может хорошо послужить нам, если знать, на что давить. Он мне всё рассказал.
- Хэпскомб все ещё верит в лучшее? Идиот…
- Он ждал меня с отчётом, просил продлить сроки, - докладывает она. – Я обманула его, сказав, что всё под контролем. Седрик слишком любит деньги и власть. За это и поплатится.
Мужчина усмехается, стряхивая пепел в пепельницу. Он не сомневается в своей подчинённой и, давясь смешком, шлёпает свою драгоценную помощницу по налитому заду; короткое приталенное платье не скрывает от его глаз её прекрасных форм.
- Теперь иди.
Она коротко кивает и, разворачиваясь на каблуках, уходит прочь, но останавливается у проёма, когда её окликают:
- И, Минс, не забудь о нашей запланированной встрече.
Дампир усмехается, одёргивая юбку; она не забудет. Она всегда рада делиться с герром Вульфом не только информацией, но и ещё кое-чем другим.
========== Скачок напряжения. ==========
Пока в Спокхаусе все спят, Рейн изучает учебники по Брайлю под светом старой жужжащей лампы; она ведёт пальцем по выступающим точкам, сравнивая написанное с алфавитом в книге. Новая наука ей даётся сложно, но она старается; ей интересно, что значит тайное послание, оставленное кем-то сверхбыстрым – почти как сверкнувшая молния или пролетевшая пуля. Она почти расшифровывает надпись, но когда останавливается на второй строчке, то слышит хлопок и резко поднимает голову – в коридоре лопается лампочка.
Не из-за скачка напряжения.
Дампир прислушивается, приподнимаясь со стула: она слышит шаги – тяжёлые, - кто-то не пытается скрыться; она чувствует запахи – они не принадлежат кому-то из здешних. В дом проник чужой. Рейн осторожно ступает вперёд, надеясь, что всё это ей кажется из-за усталости – алфавит Брайля она уже учит больше шести часов подряд, перед глазами скачут точки из книги. Когда выходит в коридор, то осматривается по сторонам; под ногами хрустят осколки стекла, и ветер завывает мелодии за окном.
Ей, похоже, всё это действительно лишь кажется. Дампир тяжело выдыхает и хочет вернуться к своей работе, как, развернувшись, встречается лицом к лицу с неизвестным в противогазе с ярко-красными линзами, который держит перед ней маленькое устройство. Она не успевает отреагировать, как ей в лицо прыскают чем-то удушающим, слепящим. Рейн хватается за горло, начинает кашлять, смаргивает выступающие слёзы, но когда поворачивается к недругу спиной, чувствует сильный удар по голове.
А затем мир начинает расплываться в тёмных красках.
========== Красная тревога. ==========
Всё идёт слаженно, как смазанный механизм часов: секунда – группа захвата уже внутри здания; минута – по всему Спокхаусу установлены бомбы; час – внутри почти все отравлены сонным газом, и другие – вынесены на улицу для дальнейшей транспортировки. Она сжимает в руках детонатор; похоронить сующих везде свой нос крыс – благородное дело. Для людей, несущих знамя будущей великой империи с железным крестом, – особенно.
Командир смотрит через бинокль, как её люди снуют по зданию, подобно муравьям; как выносят оттуда важные документы, как опечатывают все ходы и выходы, чтобы оставшиеся жертвы задохнулись в облаке газа. Перед её глазами выносят тело – та, что пригодится в будущих исследованиях. А в палатке, развернувшейся за ней, доносятся крики – такие сладострастные, возбуждающие… Они вызывают лишь улыбку. Ей нравится собственными руками творить войну.
Она удерживает в руке пульт и входит в палатку, наблюдает, как её люди избивают до полусмерти одного из выживших агентов Спокхаус: Габриела Августини – телепат, специалист по огнестрельному оружию, бывший снайпер, ветеран Первой Мировой… Статус в будущем: мёртв. Но пока что она послужит им во имя Третьего Рейха. Минс хмыкает, присаживаясь перед жертвой на колени; лицо женщины изуродовано побоями – теперь её будет трудно узнать даже самым родным людям. Но этот пронзительный взгляд… Дампир резко меняется в лице, вмазав агенту Спокхаус звонкую пощёчину.
- Не читай мои мысли, Untermensch, - шипит Минс, наставляя на женщину клинок; острый конец колит её подбородок.
- Где она?
- Тебе это знать не обязательно, - улыбается дампир. – Но ты можешь помочь нам в кое-каком деле, и мы оставим тебя в живых. Как тебе такой расклад?
- Лучше я сдохну, - цедит Габриела.
- А если они? – кивает Минс в сторону за собой, а затем резко нажимает на кнопку детонатора.
Оглушительный взрыв пронёсся по всему городу в ту ночь. Как и крики Габриелы, наблюдавшей за тем, как в адском пламени горит её дом, товарищи… Всё то, чем она дорожит. По лицу женщины катятся слёзы, и она, свесив голову, никак не может успокоиться.
Проходят секунды, минуты, часы… Чёртова вечность.
Минс присаживается рядом с ней и подносит к её губам диктофон:
- А теперь ты согласна с нами сотрудничать?
Она не согласна, но другого выбора у Габриелы просто нет. Дампир улыбается ей; операция «Красная Тревога» прошла успешно.
========== Игра в людей. ==========
Они прибывают в городок Бёркиттсвилль поздно ночью, заселяются в самом дешёвом отеле; получив ключи от портье, новоприбывшие поднимаются по лестнице, открывают нужную дверь с покосившимся номером и входят внутрь, закидывая сумки и чемоданы в угол. Здесь пахнет пылью, старьём; Некре нравится: она глубоко дышит, предаваясь приятным воспоминаниям, а вот Джошуа хочется побыстрее закончить со всем этим и вернуться обратно в Спокхаус; мужчина, хмыкнув, вешает пальто и шляпу на вешалку, а потом присаживается на близстоящее кресло, пока Светлана распахивает тяжёлые занавески, впуская в их комнату лунный свет.
Хоть сегодня им позволено чуточку расслабиться и побыть самими собой, потому что с завтрашним днём они снова будут играть в детективов – многолетняя неизменная роль приелась до чёртиков, но за неё хорошо платят, поэтому выбирать не приходится.
- Наконец-то мы одни, и нам никто не помешает, - довольно констатировала Люпеску, поворачиваясь к напарнику.
- Ты сама придумала себе все эти игры, - Стренджер откидывается на спинку кресла. Уголки его рта приподнимаются в улыбке.
- Не хочу, чтобы по Спокхаусу ходили слухи. Ты же знаешь, что некоторые особы не могут держать язык за зубами.
- А некоторые – грёбанные телепаты.
- Не бурчи, - дампир подходит к мужчине и потом усаживается к нему на колени, беря в ладони его лицо, - в конце концов, в старом отеле и в нашей опасной миссии есть что-то романтическое, не находишь?
- Нет, - говорит Стренджер. – Просто кому-то нужно нанять нормальную уборщицу.
- Шутник, - она улыбается и тянет его за галстук, целуя в губы. Джошуа не сопротивляется дампиру; Светлана слишком хорошо его знает и знает, какие игры ему нравятся особенно. – А теперь, я надеюсь, что ты передо мной извинишься…
- За что? – подыгрывает ей.
- За то, что плохо скрываешь свои чувства, - она снимает через голову майку и вновь возвращается к поцелую.
Единственный раз, когда им удаётся снять маски и побывать самими собой – только на задании; и лишь на то мгновение они оба чувствуют себя настоящими людьми.