Обилие докторов за эту неделю увеличилось. Теперь, кроме доктора Стивенсона и доктора Колесниковой, к Мэри периодически наведывались и несколько других, менее приметных и — что её радовало — менее требовательных врачей.
Мэри села на кровать, натянув подол белой больничной рубашки на колени.
Гинеколог что-то шепнул стоящей у кровати доктору Колесниковой и поспешил покинуть палату.
— Ну, как самочувствие? — спросила она.
— Всё нормально, — буркнула Мэри.
— Всё ещё не можешь свыкнуться с мыслью о том, что у тебя родится ребёнок?
Мэри поджала ноги и закинула их на кровать. Уткнувшись лицом в колени, она заплакала.
— Эй. — Анна села рядом с ней и обняла. — Почему ты так расстроена? Нет ничего прекраснее в этом мире, чем ребёнок. Поверь, я знаю, о чём говорю. У меня у самой два сына. Конечно, вначале с ними бывает много хлопот, но это, скорее, скрашивает скуку. Когда, Дима, мой первенец, стал достаточно взрослым, чтобы самому себе приготовить завтрак, я начала понимать, что мне вот этих вот хлопот как раз-таки не хватает. И тогда мы с мужем решили завести второго.
— Вот именно… — сказала Мэри. — У вас есть муж. У вас есть хоть кто-то.
— Ты… Не знаешь, от кого ребёнок, так? — осторожно спросила Анна.
— Был один парень, — всхлипывая, сказала Мэри. — Но я даже не знаю, где он сейчас. — Она разрыдалась громче и уткнулась в плечо Анны.
— Тише… Тише. Ведь у тебя есть ещё брат, есть мама.
— Вы не понимаете! Я не хочу, чтобы он родился здесь! Я не хочу, чтобы ему пришлось здесь жить!
Анна погладила её по волосам.
— Боюсь, ему придётся родиться, — холодным голосом сказала доктор.
Мэри прекратила плакать, отстранилась и взглянула на Анну заплывшими красными глазами.
— Что вы хотите сказать? Я не могу сделать аборт?
Анна покачала головой.
— Они хотят, чтобы он родился, — так же холодно сказала она.
Мэри принялась отползать, а затем вскочила с кровати.
— Нет! — воскликнула Мэри, встопорщившись, словно дикая кошка. — Вы не можете держать меня здесь так долго!
— Мэри… — вытянув руку перед собой, попыталась успокоить её Анна.
— Хватит! Скажите мне уже, зачем меня здесь держат?! Чего вы хотите?! Какое у меня отклонение?! Зачем вам мой ребёнок?!
— Мэри… — повторила Анна, поднявшись с кровати.
Мэри отступила в ближайший угол палаты и с громким выдохом наткнулась на твёрдую стену.
В палату вбежали несколько человек охраны. Вслед за ними вошёл доктор Стивенсон.
— Нет! Не подходите ко мне!
— Не трогайте её! — воскликнула Анна.
Бойцы подступили к девушке, схватили её за руки и потащили к кровати.
— Доктор Стивенсон! — проговорила Анна.
— Не мешайте мне, пожалуйста, — ответил он. — У неё срыв. Кому как не вам это знать? — Он достал из кармана халата шприц-пистолет.
— Всё, что касается психиатрии, — это моя область работы! Нельзя решать подобные проблемы таким способом!
Доктор всадил иглу в вену девушки, и через несколько секунд Мэри почувствовала, как мир перед глазами уплывает.
— До сих пор ваши методы только тормозят процесс исследования патологии, — сказал исчезнувший с поля зрения доктор Стивенсон. — Если вы и впредь будете мне мешать, я буду вынужден доложить руководству о вашей некомпетентности.
И наступил умиротворяющий сон.
Глава 13. ACG
Том ступал вперёд, полагаясь на одно лишь чутьё. Он огибал многоквартирные дома в надежде найти хоть какой-то след бежавших преступников. Ведь был ещё шанс — прошло не так много времени. Полиция же наверняка даже не утруждала себя поисками пути их отхода. Стоит только понять, как Кревицкий и Симуро попали в руки якудзы, и расследование снова даст ход.
Несмотря на утешения, которые придумывал для себя Том, легче ему не становилось. Он прекрасно понимал, что нить, по которой он шёл ранее, теперь таки оборвана. Даже если Кревицкий действительно жив-здоров, как долго он пробудет под куполом Шила? В конце концов, блокада же не будет вечной. А Мэри? Она же никогда не любила этот город. Если она уедет в Старый Мир, для матери это будет небывалым потрясением.
Дворы и переулки проносились под ногами Тома и исчезали за поворотами. Перед его глазами маячила карта, на которой красной полосой отмечался пройденный маршрут. Цифры рядом свидетельствовали о том, что он прошёл уже четыре с половиной километра.
«Нет, — подумал он. — Нужно идти на запад. Здесь я уже ничего не найду».
Он развернулся и сразу несколько окружающих его чёрно-белых предметов выделились зелёными квадратами. Всё из-за контраста. Он уже всё это видел, ничего интересного там не было. Разве что…