Хотя чувство голода к этому времени притупилось, при одном упоминании о еде у нас потекли слюнки.
— С удовольствием подкрепимся! — откликнулся Ешванта. — Только тебя мы не объедим? Ведь когда ты домой-то попадешь? Только после заката.
— Обо мне не беспокойтесь. Я наелся, пока сидел у речки. — С этими словами добряк вынул четыре толстые румяные лепешки, которые были завернуты в край одеяла, и положил их перед нами. Затем достал продолговатый мешочек с молотым красным перцем, густо посыпал каждую лепешку и сказал:
— Кушайте, только не знаю, понравится ли вам…
Мы жадно набросились на еду. Нам и в голову раньше не приходило, что простой хлеб так вкусен с красным перцем!
Пока мы усердно уминали его обед, темнокожий пастух сидел напротив на корточках, обхватив колени руками, и с изумлением смотрел на нас. Вдруг его худое лицо осветилось, запавшие глаза засияли, и он, опустив веки, произнес слова, которые вырвались из самого его сердца:
— Вот занятно! Если бы каких-нибудь четыре дня назад я сказал вам: «Съешьте, пожалуйста, вот эту мою черствую лепешку — я дам за это десять рупий», разве бы вы к ней притронулись? А сегодня… Вот чудеса! Чего только не делает время!
В ответ мы смущенно улыбнулись и стали отламывать кусочки поменьше, чтобы хлеб не исчезал слишком быстро.
НАНДАВАДИ
К вечеру на ферму вернулись из Нандавади работники. От них-то мы и узнали, что все сорок пять домов, принадлежавших брахманам, либо сожжены, либо разграблены. Дом Гопу пострадал от огня и разграблен до нитки. Отец Гопу цел и невредим. Дом Ешванты уцелел, но все, что в нем было, похищено. Никому из брахманов не нанесли физического ущерба. Люди, поджигавшие дома брахманов и расхищавшие их имущество, явились из других деревень, а местные лишь подсказывали им, где живут брахманы, да советовали, какой дом спалить, а какой разграбить.
Узнав, что опасность миновала, мы поспешили в деревню. Чтобы добраться до домов Ешванты и Гопу по главной дороге, пришлось бы сделать порядочный крюк, поэтому мы отправились напрямик берегом речки. Перед Нандавади она широко разливалась и огибала деревню плавной дугой. Оба берега густо поросли деревьями и кустарником. Мы пошли тропой, петлявшей среди зарослей. На подходе к деревне повстречали Маленького Портняжку. На самом деле его звали Мадхавом Дешпанде, но так как по профессии он был портным, а ростом не вышел, все деревенские величали его Маленьким Портняжкой. Похоже, он что-то искал среди зарослей. При виде первого встреченного нами жителя деревни мы нетерпеливо ускорили шаги.
— Ты что тут потерял, портной? — полюбопытствовал Гопу. Маленький Портняжка бросил на нас мимолетный взгляд и продолжил свои поиски, даже не спросив, когда и зачем мы приехали. — Скажи, что ты ищешь? — не отставал Гопу.
— Детишки мои куда-то пропали, — встревоженным голосом объяснил портной. — Как начались днем эти поджоги да бесчинства, они перепугались и убежали. С тех пор вот хожу ищу их — как в воду канули.
Что можно было сказать ему в утешение? Мы молча зашагали дальше, а Маленький Портняжка с убитым видом побрел вдоль берега, низко наклоняясь и обшаривая каждый куст.
Поднявшись к деревне тропинкой, по которой ходят к речке за водой, мы вышли прямо к дому Ешванты. Во дворе не было ни души. В этот момент Гопу расстался с нами. Не пожелав зайти вместе с нами в дом Ешванты и выяснить, что произошло, он коротко бросил:
— Я иду домой. Пока! — и с этими словами исчез за углом.
Мы с Ешвантой поднялись по ступенькам веранды. Сердце мое тревожно билось. Дверь была открыта настежь. Вслед за Ешвантой я вошел внутрь. По полу была разлита вода, всюду валялись обгорелые обрывки бумаги, битое стекло, поломанные рамки для фотографий, пустые банки, коробки и прочий домашний хлам. На боковой веранде справа никого не было. Ешванта с минуту озирался, пытаясь разобраться во всем этом, затем позвал: «Мама…» Ответом ему было молчание. Он вбежал на переднюю веранду, заглянул на кухню. Потом полез на чердак. Я остался на веранде.
— Ну что? — спросил я, когда он весь бледный спустился с чердака.
— И там никого. Куда же они могли уйти — и дом оставили незапертым?
В растерянности мы еще раз обошли весь дом, пустой и голый.
— Пойдем у соседей спросим, — предложил Ешванта.
Мы подошли к соседнему дому, в котором жил мельник Бхагу Дешпанде. И этот дом казался пустым.
— Эй, есть там кто-нибудь? — крикнули мы, и из дверей выглянул сам Бхагу Дешпанде, единственной одеждой которого было полотенце, повязанное вокруг бедер.