– Мам? Сока?
– Спасибо, Брент. Было бы неплохо. Витамин цэ лишним не будет.
Напряжение за столом исчезает, Брент обменивается взглядами с мамой. Я знаю, что они оба думают: кризис предотвращен. Мы самая обычная счастливая семья за завтраком.
Едва ли не самое важное, что я узнала от мамы – это необходимость всегда держать лицо. Нашу семью можно сравнить с подделкой под клевое дизайнерское изделие: с виду все идеально, но все же это не оригинальный продукт. Смартфон напоминает мне, что я сегодня не приняла таблетку, но, сделав это сейчас за столом, я невольно спровоцирую второй раунд обсуждений. Я быстро доедаю омлет, чтобы успеть выпить таблетку в машине.
Наконец, оказавшись в одиночестве в моей «новой» пятнадцатилетней «Тойоте-Камри», я достаю из сумки оранжевый пузырек с таблетками. Ставлю его на приборную панель, и выглядит он ничем не лучше облупленного винилового покрытия. Белая крышка, белая этикетка, суровые черные буквы знакомы мне так же хорошо, как бывает знаком какой-нибудь противный родственник. Видеть его нет ни малейшего желания, но он все равно приходит в гости.
Мы играем с пузырьком в гляделки. Так часто бывает, когда приходит время принять препарат.
И пузырек всегда побеждает.
Однажды я перестану это принимать. Или врач отменит, или я сама решу, что медикаментозная поддержка мне больше не нужна. Разумеется, отменять лекарство самой себе – ужасная идея, потому что без этого препарата мой мозг начинает вытворять всякую дичь, например, заставляет меня на полной скорости врезаться в дерево на ночном шоссе.
Я прогоняю эти воспоминания и быстро проглатываю таблетку, прежде чем в памяти всплывают картинки из недавнего прошлого. Я тянусь к переключателю скоростей, но его нет на привычном месте. Ой. В новой машине он возле руля. Я резковато нажимаю на газ, выезжая с подъездной дорожки, но это ничего. Так я быстрее уеду от дома. В последнее время дом – это местечко со странностями. Надеюсь, хоть в школе я буду чувствовать себя нормально.
Ребята и девчонки роятся вокруг одноэтажного кирпичного здания школы, как пчелы возле улья. С виду здесь все как всегда. Учителя открыли почти все окна нараспашку в отчаянной надежде поймать сквозняк и немного проветрить классы. С беседки справа от застекленного входа по-прежнему облезает белая краска. Школьники слоняются туда-сюда в парадной одежде, демонстрируя лучшие версии себя.
Разговаривают ли они обо мне? О том, что со мной случилось? Авария произошла два месяца назад, так что, может быть, о ней уже все забыли.
– О боже, Натали-и-и!
Я не успеваю дойти до входной двери, как меня заключает в объятия Алиса Джексон. В прошлом году мы вместе ходили на физику. (Кажется.) Под ее напором я теряю равновесие и случайно переношу весь свой вес на травмированную ногу. Я морщусь от боли.
– Я так рада, что с тобой все в порядке, – говорит Алиса. – Я дико волновалась. Обновляла «Твиттер» каждые пять минут, ждала новостей о твоем состоянии. И так несколько недель.
Упс. Не стоит недооценивать возможности сети болтунов и сплетников в школе с парой-тройкой сотен учеников. Что там писали про меня в «Твиттере»? Заметка на будущее: купить кота и зарегистрироваться в «Твиттере».
Алиса отстраняется и бегло осматривает меня.
– Говорили, ты чуть не умерла.
Кажется, она немного разочарована, что я не в гипсе с ног до головы. Она не видит шрам на груди от пластиковой трубки, с помощью которой у меня ликвидировали пневмоторакс легкого, или шрам от операции по остановке внутреннего кровотечения. Ей не видны часы физиотерапии, которую мне прописали для борьбы с последствиями хлыстовой травмы шеи и укрепления сломанной лодыжки. Гипс мне сняли всего несколько недель назад. Я оставила костыли в машине, так что их Алиса тоже не видит. Мама заставила меня взять их в школу, но пользоваться ими она не может меня заставить. На уроках все равно в основном полагается сидеть. Алиса не видит часов консультаций с психиатром и психотерапевтом, которые мне пришлось перенести в качестве подготовки к возвращению в школу.
– Я в порядке, – говорю я с улыбкой, стараясь звучать как можно убедительнее. – Правда. Все отлично. Спасибо.
Пока Алиса осматривала меня, стали подходить другие ребята и девчонки, кто-то приветствовал меня снова в стенах школы, кто-то просто глазел. Вокруг нас с подружками обычно постоянно кто-то вьется перед началом уроков, но сейчас я чувствую себя неловко. Сейчас я как цирковое представление, а не как живой человек. Я иду к входной двери.