— Если тебя постоянно ставят на место, значит, ты плохо его знаешь, — послышался рядом голос, в котором звучала неприкрытая насмешка.
— Ты ещё кто такой? — возмутился Анненков. — Я не пойму, в этом доме принято хамить?
— Иоанн Ягудин, если тебе это имя что-нибудь да говорит, — произнёс парень, с явным пренебрежением глядя на моего друга.
— А, Ванька! — просиял Ярик. — Какими судьбами в Дубровске?
— Не Ванька, а Иоанн, — поправил его парень. — И не тебе, чернь, совать нос в дела знати. Или ты думал, что я променяю Санкт-Петербург на эту дыру? Нет, я решил заглянуть к отцу, пока путешествую в рамках своего отпуска. Это вы, оборванцы, ничего в своей жизни кроме Дубровска не видели, а я только за этот месяц объехал почти всю Азию: Самарканд, Сиань, Пекин, Агра… Да что вам говорить, вы всё равно не поймёте!
— Пойдём отсюда, — потянул я Анненкова за рукав пиджака, пока он не вытворил чего. — Ты же видишь, тут у человека приступ навалившегося самомнения — цены себе не сложит. Здесь медицина бессильна.
— Вот как у такого замечательного человека, огромными усилиями создавшего целую клинику и собравшего под своим крылом лучших целителей, мог появиться вот такой недоносок? — сокрушался Ярик, пока мы поднимались по ступенькам, ведущим к главному входу в поместье. — Так и хочется въехать ему по морде, да только проблем не оберёшься.
— Ну, по морде — это грубо. Где твой аристократизм? Ты должен залепить ему звонкую пощёчину, только образно, втоптав имя в грязь. Знать не даром изучает философию и ораторское искусство, чтобы щеголять красивыми оборотами. За драку могут быть серьёзные последствия, за прямое оскорбление тоже привлекут к ответственности, а вот за изящную издёвку только зауважают.
— И откуда ты только набрался этой требухи? — нахмурился Анненков, глядя на меня с явным неодобрением. Парень понимал, что я прав, но крыть мои слова было нечем.
— Господа, приветствую вас в доме Митрофановых! — расплылся в улыбке швейцар и распахнул перед нами двери, избавляя нас от необходимости продолжать неудобный разговор. — Мы рады приветствовать вас в этот замечательный вечер и желаем вам приятного времяпровождения!
— Вот это уже другое дело! — просиял Ярик и с важным видом вошёл внутрь, а я поблагодарил привратника и последовал за другом. Посмотрим что будет дальше, но пока этот вечер вызывает у меня нехорошие предчувствия.
Глава 4
Званый ужин
Я не прогадал, отправившись к Митрофановым, потому как сегодня у них собрался весь цвет Дубровска. Хотя, как сказать цвет… Людей, которые действительно заслуживают уважения за их труд и знания, было немного. Тот же Жаров на праздник не пришёл, хотя куда ему в таком почтенном возрасте? Но были личности, которые требовали внимания.
Взять хотя бы хозяина дома — Валерия Николаевича Митрофанова. Человек сколотил состояние на торговле. Начинал с небольшого магазина одежды, а затем расширился до целой сети. И тут уже не только одежда, но и техника, обувь, бытовые товары… Почти половина магазинов в Дубровске так или иначе принадлежала ему, а состояние оценивалось в миллиарды рублей.
Я не торопился предаваться веселью, а старался как следует осмотреться. Вот тучный лысоватый мужчина с седыми бакенбардами и такими же седыми, как лунь, остатками растительности по бокам головы. Это Юрий Викторович Арбузов, местный банкир и ростовщик. Нажил своё богатство благодаря процентам с займов и вёл роскошную жизнь, ни в чём себе не отказывая, а потому частенько обращался за помощью к целителям. Такой клиент, конечно, мне не светит, потому как он привык платить хорошие деньги первоклассным специалистам, а тягаться с опытными целителями «Империала» я пока не мог. То же самое касалось владельца строительной компании Дмитрия Анатольевича Потехина. Человек, явно принадлежащий к высшей касте, который не станет довольствоваться услугами вчерашних стажёров.
А вот и рыбка помельче — Фёдор Иванович Печкин, хозяин небольшой фермы за чертой Дубровска. Места под поля вокруг города немного, да и подходящей земли нужно поискать, потому как рядом раскинулись густые леса, но этого вполне достаточно, чтобы зарабатывать хорошие деньги на продаже овощей и зелени. Что мне нравилось в этом человеке, так это его открытость. Он не пытался заходить издалека, как остальные, а говорил прямо. Я сам был такой и рубил правду-матку, из-за чего сталкивался с последствиями. Но сейчас приходилось играть изящнее, раз уж приходится иметь дело со знатью.