— Нет.
— Нет?
— Нет. Ты мне не нравишься. Поэтому нет. — и девчонка вновь уткнулась в блокнот.
— Вот так просто? И что же тебе не нравится? — опешил граф. Так откровенно его еще не отшивали. Совсем не на такую встречу он рассчитывал, когда провел больше шести часов по пути из Мюнхена, боясь опоздать на встречу с девушкой мечты!
— У тебя лицо не очень симметричное.
— Что?
— Пропорции нарушены. Мне нужно идеальное лицо.
— Идеальное лицо? — глупо повторял граф.
— Да.
— Зачем?
— Слушай, разве я обязана отчитываться? — раздраженно бросила Вика. — Нет и нет. Смирись. И до свидания.
Граф застыл, не веря во все происходящее. От шока и потрясения пропал дар речи в буквальном смысле. Он онемел, оглох и потерял способность двигаться.
Оттаял, лишь когда увидел исчезающую в толпе фигурку Вики, в направлении к стойке регистрации, по-прежнему сжимающую блокнот в тонких изящных ручках.
Аромат летних яблок и ощущение счастья быстро развеялись, оставляя после себя лишь горькую пустоту. А затем телефон ожил чередой входящих оповещений.
«Все было ошибкой. Прощай.»
Глава 40
ВИКА
Воспоминания бурной снежной лавиной накрыли меня.
Я застыла, раскрыв рот, не веря в реальность происходящего. Если бы год назад кто-то сказал, что именно я получу эти вещи в подарок от профессора Горского — я бы долго, держась руками за живот и утирая слезы, хохотала.
_______
В декабре прошлого года студенты нашего института летали в США на их Рождество. В основном это были активисты и отличники, победители всяких научных конкурсов, лауреаты и прочая научная элита, но тех, кто был в состоянии оплатить свой перелет и проживание тоже брали. Так компанию ботаников, задротов и обожающих их преподавателей разбавили и мы с Лилей.
Оценить всю прелесть Нью-Йоркского метро мне довелось на собственной шкурке. Делегация шумных русских студентов составляла около тридцати человек. Передвигаться такой толпой в переполненной подземке было весьма проблематично, поэтому нас разделили на четыре группы и закрепили за ответственным преподавателем.
Наш занудный конвоир раздражал изысканными манерами и идеальным внешним видом. Начищенные ботинки, элегантное пальто, рубашка цвета калифорнийского неба слишком чужеродно смотрелись среди обычных американских рабочих в час пик. Этакий бизнесмен с Уолл Стрит в унылой серой массе.
Раздражал своим лоском сопровождающий, очевидно, не только меня, но и всех окружающих, потому что на каждой станции входящие работяги с особым удовольствием прижимали его к заляпанному грязными пальцами стеклу несвежими телами с запахом тяжелых будней.
По прибытии на нужную станцию было необходимо спешно покинуть вагон с основным потоком. Мой тогдашний бодигард Юрик, расталкивая пассажиров своей широкой грудью, совершенно не предвидел, что я попросту не успею за ним выйти.
Зато преподаватель явно предполагал возможность такого развития событий, и когда перед самым моим носом захлопнулись двери вагона, тяжелая рука твердо легла на плечо и сжала, подбадривая. Обернувшись, встретилась со спокойным черным взглядом нашего холеного профессора.
До следующей остановки мы ехали двадцать минут и попали на какую-то старую обшарпанную станцию, явно в криминально-опасном районе. Покинув вагон минут пятнадцать дожидались обратного поезда, боясь сделать хотя бы одно неверное движение.
Дерганый чернокожий тип в длинном черном кожаном плаще, круглых черных очках, совершенно лишних здесь, в не видавшем солнца туннеле, походкой крутого гангста рэпера приблизился к нашей, выделяющейся на общем фоне, парочке.
— Пссс! Пссс, бэйба! Золотишко? Травка? Или Кокаин? — он не спрашивал, что из перечисленного нам надо, он предлагал выбрать, за что мы так или иначе отдадим ему все свои деньги.
Почувствовав спиной, как напрягся преподаватель и сжалась рука на моем локте, поняла — быть беде. Поэтому включив режим белокурой идиотки засияла, как стразы на лифчике у стриптизерши.
— Золото? О! Я обожаю золото! — радостно захлопала в ладоши и облегченно заметила, как удовлетворенно хмыкнул торговец.
С шармом заправского фокусника он распахнул свой кожаный плащ, и я на мгновение зажмурилась, боясь увидеть под ним ничего. Но… пронесло.
Хотя… лучше бы он оказался эксгибиционистом.
Во множестве прозрачных кармашков на внутренней части плаща находились различные безделушки такие же «золотые», как и куриные яйца на пасху.