Но бежать не пришлось — подъехал голубой «Москвич». Илья Чудинов был недоволен предстоящей поездкой в район. Василий сцепился с ним ругаться, но вдруг махнул на шофера рукой, усадил в машину жену и примирительно сказал:
— Смотри, осторожней вези.
— Ладно, не княгиня! — огрызнулся Илья, включая скорость.
— Я тебе шею сверну, ежели что! — прокричал Василий и тут же стих, опустив плечи, вытянувшись, как журавль.
Машина тронулась, а через минуту уже скрылась в сгущавшихся сумерках…
Марина пошла домой. Ей казалось, что она увидела двух самых счастливых на земле людей и как бы соприкоснулась с их жизнью. Почему-то она сразу поверила и в доброе сердце Анны, настрадавшейся без мужа, в одиночку, и в неловкую, суетливую заботливость Василия, в котором проснулось благородство. И чем больше она думала об этом, тем больше ей хотелось помочь в создании чужого счастья…
На другой день Марина случайно встретила Василия возле мастерской. Он возвышался на сиденье гудевшего, но не трогавшегося с места трактора. Она спросила об Анне, он радостно прокричал ей, что уже звонил в роддом — родился мальчик.
«Значит, Юрий… Одним Юрием на планете стало больше!» — подумала она и побежала в контору, чтобы договориться с председателем о подарках для новорожденного.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
В конце недели к тетке Лопатиной приехал сын Сергей Сергеевич с десятилетним Петюнькой, худеньким, тонконогим, светленьким, как пшеничный колосок. Они открыли калитку и вошли во двор в тот момент, когда Дарья Семеновна несла к крыльцу ведро молодой картошки, выкопанной в огороде.
Сергей Сергеевич был высок, узкоплеч, шея тонкая, морщинистая. Он широко улыбался, оглядывая дом; глаза его под выгоревшими бровями прямо-таки лучились от того, что видели вокруг.
— Давай-ка, маманя, подсоблю! — сказал он так непринужденно, будто на минутку куда-то отлучался со двора, а теперь вернулся и готов браться за любое дело.
Он поставил наземь свой большущий чемодан, бросился к матери, взял у нее ведро с картошкой и донес его до крыльца.
— Приехал-таки, приехал! — не веря своим глазам, обрадовалась Дарья Семеновна. — Баньку-то, баньку я уж приготовила…
Она обняла сына, застыла на некоторое время, потом ткнулась губами в светлые волосы внука, всплакнула от неожиданной радости.
— А где же Галина? — немного успокоившись, спросила она сына. — Чего не приехала?
— Стариков своих решила проведать, — сказал тот, все еще окидывая жадным взглядом дом, забор, сараи.
— Мамка через неделю приедет, обещала, — добавил внук, и тут же мальчишеское любопытство потянуло его в огород.
Услышав во дворе радостные голоса и догадавшись о приезде Сергея Сергеевича, о котором так много рассказывала хозяйка, Марина тоже вышла из своей комнаты. Было любопытно посмотреть на сына тетки Лопатихи и ее внука.
— Может, насовсем приехал? — спросила Дарья Семеновна, приглашая сына пройти в дом.
— В отпуск, маманя, в гремякинский рай! — рассмеялся тот, и радостно-добродушный смех его будто говорил, как хорошо ему сейчас, как приятно видеть и этот дом со ставнями, и сохнувшие на заборе кувшины, и колодец на улице.
— А когда же насовсем, сынок?
Сергей Сергеевич отмахнулся — мол, не спрашивай, мать, — подхватил чемодан, и худое, костистое лицо его вмиг сделалось серьезным. Марина посторонилась, давая проход.
— А это моя жиличка! — сказала Дарья Семеновна не в силах молчать в эти минуты: ей надо было говорить о чем угодно, лишь бы сын видел, как она рада его приезду.
Сергей Сергеевич крепко пожал руку девушки.
— Будем знакомы! — произнес он учтиво и поклонился.
Ладонь у него была шершавая, какая-то железная, и Марина чуть не вскрикнула от рукопожатия. Он опять повеселел, ободряюще кивнул на мать:
— Мать у меня добрая, с ней ладить можно! Другая бы, к примеру, и во двор не пустила такого блудного сына, как я, а она, вишь, в дом тянет. Не нарадуется.
Дарья Семеновна с нарочитой строгостью прикрикнула на него:
— Да будет тебе измываться над матерью! Как же не пустить, ежли родная кровиночка. Один остался из всего рода Лопатиных.
Она вдруг всплакнула, но тут же слезы высохли. Сын увел ее в дом. А через минуту-другую Дарья Семеновна, высунувшись из окна, уже звала внука:
— Петюнька, куда запропастился? Иди-ка свежим вишневым вареньем угощу! Ешь сколь хочешь…
Мальчик не отзывался — то ли не слышал, то ли просто тянул время. В огороде уже желтели коробочки мака, он срывал их в подол рубашки, чтобы потом полакомиться всласть. Это занятие было для него куда интереснее, чем послушно сидеть за столом в доме и пробовать бабушкино варенье, как было в прошлый приезд. Дарья Семеновна опять позвала внука, громче и настойчивее, он с неохотою покинул огород.